Вилья, который терпеть не мог, когда ему намекали на какую-либо слабость его характера, раздраженно ответил:
— Ничем я не взволнован… Я вообще никогда не волнуюсь… Я просто как-то странно себя чувствую.
— Из-за сегодняшней казни?
— И из-за нее, и из-за многого другого. Не нравится мне быть в столице.
— Но тот факт, что вы здесь, означает, что вам принадлежит уже почти вся страна.
— Вот потому-то мне здесь и не нравится. У меня ощущение, что мне больше нечего делать, а я к этому не привык.
— Вам еще много предстоит сделать, генерал.
— Много-то много, но все эти дела скучные. Не для меня это — диктовать законы, подписывать документы, обсуждать весь день с министрами какую-нибудь чушь. Мне нужно воевать. Может быть, Карранса решит вступиться за тех, кому мы сегодня снесем головы, и явится сюда воевать…
— Зачем, генерал, ведь вы уже победили?
— Да нет, полковник! Человеку только кажется, что власть у него в руках. А она обманчива, как женская любовь: сегодня есть, а завтра — кто знает…
Вилья вдруг умолк, словно перед его глазами вновь встали картины, мешавшие ему говорить. Но через некоторое время продолжил:
— Завтра, полковник, мы вместе с армией Сапаты пройдем по бульвару Пасео-де-ла-Реформа. Потом я отправлюсь в президентский дворец, усядусь в президентское кресло и буду долго позировать фотографам. Люди станут говорить: «Ну и прохвост этот Панчо Вилья!» — а я буду знать, что я и вправду прохвост. А дальше что?
Фелисиано задумался. Он знал, что генералу не нравилось, когда ему говорили первое, что пришло в голову. Наконец, сказал:
— Вы снова будете воевать.
— Вы правы, дружище. Именно так я и поступлю. Моя судьба — всю жизнь сражаться. Это мое предназначение, поэтому в тот день, когда я больше не смогу участвовать в битве, я умру или позволю себя убить.
Слова Вильи напомнили Веласко его сон. Вилья всегда был верен своей судьбе и собирался хранить ей верность до конца. Веласко свою судьбу предал.
Вошел Теодомиро Ортис:
— Все готово, мой генерал!
Генерал Вилья приказал, чтобы при казни в Сокало присутствовали лишь две тысячи человек из его дивизии: целиком свое войско он собирался показать на следующий день, во время торжественного марша по Пасео-де-ла-Реформа вместе с армией Сапаты.
Колонну возглавляли Северный Кентавр и полковник Фелисиано Веласко. Оба шли в окружении бойцов «Эскадрона торреонской гильотины». Дожидавшаяся их толпа не знала, аплодировать ей или стоять тихо. Появление Вильи в столице вызывало у ее жителей самые разные чувства. Все были наслышаны о непредсказуемом и злобном характере генерала и трепетали перед ним и его кровожадными солдатами. Однако, с другой стороны, все признавали за Вильей военный талант и стремление к социальной справедливости. На лицах было выражение растерянности. Жители столицы встречали Вилью не так, как встречали его в других местах. Не было той радости, которая наблюдалась даже в Такубе. Были и шум, и тишина, и ликование, и страх. Революционеры тоже растерялись: не знали, как воспринимать такую встречу.
ebooksa