В десять утра бойцы Вильи вошли в Торреон, предшествуемые повозкой, на которой высилась гигантская конструкция из дерева и металла. Дети, радостно крича, размахивая флажками и бросая серпантин, бежали рядом с бойцами (точно так же они радовались бы, если бы в город вошли войска Уэрты или Сапаты, или Ороско, или еще кого-нибудь — главное для них было бежать рядом и кричать). Простые женщины хором скандировали имя Северного Кентавра[3]. Крестьяне и батраки собирались в группы, надеясь тут же, без лишних церемоний, влиться в Северную дивизию. Представители богатых семей выглядывали в щелочки между штор, в ужасе от представшего их глазам зрелища. Некоторые из них — те, что бывали в Европе и учились в Париже, — едва не падали в обморок, узнав мрачные очертания гильотины.
Вилья приказал всем трем колоннам остановиться около роскошного особняка — настоящего дворца, выстроенного по канонам французской архитектуры. Особняк принадлежал могущественному землевладельцу, хозяину тысяч гектаров хлопковых плантаций, который несколькими годами раньше назначил цену за голову Доротео Аранго[4]. Сейчас Вилья назначил цену за голову самого землевладельца. Назначил в прямом смысле этого слова: или тот выплачивает на нужды революции сто тысяч песо серебром, или Вилья вывешивает его голову на здании почтового ведомства.
Вилья приказал одному из своих подчиненных постучать в ворота особняка и спросить дона Луиса Хименеса-и-Санчеса.
Посланный трижды постучал. Войско Вильи и собравшаяся публика ждали в полном молчании. Лишь изредка тишину нарушало лошадиное ржание.
Вышла служанка в черном платье и безукоризненно белом фартуке.
— Что угодно сеньору? — учтиво спросила она, не обращая никакого внимания на огромное войско революционеров.
— Дома ли дон Луис Хименес-и-Санчес? — так же учтиво осведомился посланец Вильи.
— Он сейчас отдыхает в своей спальне и велел его не беспокоить.
Посланец любезным тоном попросил служанку доложить хозяину, что его хочет видеть дивизионный генерал Франсиско Вилья.
Женщина ушла. Посланный терпеливо ждал: генерал Вилья требовал в таких случаях вести себя как можно более прилично. Этому его научил Фелипе Анхелес. Нельзя, чтобы армию называли шайкой разбойников.
Служанка вернулась:
— Хозяин говорит, что не принимает бандитов и что…
— Как вы сказали, сеньорита?
— …и что этот Вилья может убираться куда подальше.
На лице посланца не дрогнул ни один мускул: он давно привык к таким ответам. Поблагодарив служанку за любезность, он отправился к Вилье доложить о результатах миссии (генерал и сам все прекрасно слышал, но ему нравилось, чтобы ему докладывали).
Выслушав отчет, Вилья приказал направить жерло одной из пушек на особняк и скомандовал:
— Огонь!
Снаряд не только снес ворота, но и разрушил сразу полдома, в результате чего все убедились, что землевладелец Хименес действительно отдыхал в своей спальне. Не прошло и минуты, как двести солдат захватили особняк и взяли в плен его богатого владельца.
Что до служанки, то от нее не осталось ничего, кроме руки и белого фартука.
Пленника привели к генералу.
ebooksa