- Я так и думал. И ты, небось, был до черта рад. Спешил, знал, что за тобой кое-кто охотится.
В мгновение ока юнга преобразился в дикаря. Он пригнулся, словно для прыжка, ярость исказила его лицо.
- Вот что… - выкрикнул было он.
- Что? - почти вкрадчиво спросил Ларсен, словно его одолевало любопытство.
Но юнга уже взял себя в руки.
- Ничего, сэр. Я беру свои слова назад.
- И тем доказываешь, что я прав, - удовлетворенно улыбнулся капитан. - Сколько тебе лет?
- Только что исполнилось шестнадцать, сэр.
- Врешь! Тебе больше восемнадцати. И ты еще велик для своих лет, и мускулы у тебя, как у жеребца. Собери свои пожитки и переходи в кубрик на бак. Будешь матросом, гребцом. Это повышение, понял?
Не ожидая ответа, капитан повернулся к матросу, который зашивал труп в парусину и только что закончил свое мрачное занятие.
- Иогансен, ты что-нибудь смыслишь в навигации?
- Нет, сэр.
- Ну, не беда! Все равно будешь теперь помощником. Перенеси свои вещи в каюту, на его койку.
- Есть, сэр! - весело ответил Иогансен и тут же направился на бак.
Но бывший юнга все еще не трогался с места.
- А ты чего ждешь? - спросил капитан.
- Я не нанимался матросом, сэр, - был ответ. - Я нанимался юнгой. Я не хочу служить матросом.
- Собирай вещи и ступай на бак!
На этот раз приказ звучал властно и грозно. Но парень угрюмо насупился и не двинулся с места.
Тут Волк Ларсен снова показал свою чудовищную силу. Все произошло неожиданно, с быстротой молнии. Одним прыжком - футов в шесть, не меньше - он кинулся на юнгу и ударил его кулаком в живот. В тот же миг я почувствовал острую боль под ложечкой, словно он ударил меня. Я упоминаю об этом, чтобы показать, как чувствительны были в то время мои нервы и как подобные грубые сцены были мне непривычны. Юнга - а он, кстати сказать, весил никак не менее ста шестидесяти пяти фунтов, - согнулся пополам. Его тело безжизненно повисло на кулаке Ларсена, словно мокрая тряпка на палке. Затем я увидел, как он взлетел на воздух, описал дугу и рухнул на палубу рядом с трупом, ударившись о доски головой и плечами. Так он и остался лежать, корчась от боли.