Я сначала ступал по ступенькам с осторожностью, боясь повредить. Это оригинальное решение оказалось еще и практичным — ноги не скользили. Едва мы поднялись на верхнюю ступеньку, дверца отворилась. Распутин, шедший впереди, немного замялся перед тем как войти. Мне показалось, что он тяжело вздохнул. Он оглянулся и посмотрел на меня. Как-то грустно. А потом сказал:
— Молчи. Если будут спрашивать, говори как я тебе велел, — он опустил почти обязательное «княжич» но это тоже было обговорено заранее. Выкладывать про меня всю правду не следовало. Григорий долждался моего кивка и продолжил:
— А будешь глупить и гадости молвить, можешь отсюда и не выйти!
И сразу же юркнул, скотина бородатая, внутрь. Насчет «можешь и не выйти» он до этого ничего не говорил.
Я настороженно осмотрелся. Погонщица оленей, или водительница нарт, не знаю как назвать, все еще оставалась рядом. Смотрела на меня своими красивыми черными глазами. Совсем без улыбки. Я успел местами замерзнуть, холодный воздух то и дело прорывался под шубу. Я еще немного задумчиво попинал носками мужские половые члены, выступающие из крыльца. Нет, вариант возвращения к лапландским саням одному, даже не вариант. Тяжело вздохнув, я вошел в ведьмино логово.
Глава 8
За дверью нас встретили две улыбчивые девушки в роскошных кокошниках. Яркий макияж в стиле народных сказок. Белые лица с яркими пятнами губ и щек. Впрочем, смотрелось не как клоунский грим, а скорее как оригинальный мейкап.
Девушки протянули к нам свои ручки с подкрашенными ногтями. Вернее, к нашей верхней одежде. Но Распутин хмуро зыркнул на них и, дернув плечом, затопал дальше по коридору. Топал уверенно. Я засеменил за ним. Получив отпор от колдуна девушки то ли забыли, то ли побоялись попытаться стянуть мою шубу. Потому я воспользовался случаем её оставить на себе. Видимо, все же Марфа-ворожейка была слегка стеснена в средствах. И выделяла строгую норму ткани и украшений на наряды своих служанок. И большая часть этих тканей и украшений ушла на кокошники. Оставшееся не столько скрывало, сколько подчеркивало наготу девушек, змеясь узорами из вышивки и янтаря по груди и оканчиваясь очень широким поясом, пародирующим сарафан, на бедрах.
А у меня молодой, здоровый организм, который стремительно оттаивал, нагоняя кровь во все выступающие части. И без шубы это станет видно всем. Я стесняюсь такой открытости миру.
Мы миновали предбанник с гардеробом и вошли большой, похожий на бальный зал, залитый солнцем из высоких окон. Тут играла музыка, слышались веселые голоса и смех. Я сильно не присматривался вокруг, — краем глаза видел празднично одетых людей, которые замолкали и удивленно на нас пялились. Я чувствовал себя не вполне подобающе одетым.
Мы подошли к широкой лестнице и тут, идущий три шага впереди Распутин, против ожидания, не стал подниматься по ней, а прошел мимо. И уверенно шагнул в темный проход, со спиральной лестницей ведущей вниз.
Несколько кругов спустя мы уже шли по очень темному, широкому коридору с высоким потолком, украшенным целомудренно прикрытыми настоящей тканью статуями голых барышень. Мстиславу этот коридор бы не показался таким уж темным — каждые пару шагов его освещали здоровенные свечи, гроздьями стоявшие на высоких вычурных подставках. Для меня тут было темно, как ночью в гараже, при свете зажигалки. Ну, может я немного утрирую, но я бы на месте Гришы посох зажег.
В тенях уютные ниши с диванчиками и столиками рядом. Распутин демонстративно игнорировал окружающее, но совершенно точно знал, куда идти. Он резко свернул, и вошел в неприметную дверь, я едва его не потерял из виду.
Мы еще довольно долго шли по куда менее пафосному, на вид служебному, коридору с длинным рядом простых дверей. Потом Распутин снова, не сбавляя скорости, повернул и вошел в дверь, которая ничем не отличалась от других. За ней оказалась узкая лестница, опять вниз. Еще пара пролетов, потом пара тесных коридоров и мы вышли в уютную нишу с низким и очень широким диванчиком, горой бархатных подушек и маленьким фонтанчиком. Дверь, из которой мы вышли, была прикрыта свисающей с потолка красивой складкой бархатной шторы, или как уж такие штуки называются — короче, щебечущие о чем-то своем одетые только в украшения и радость девушки, лежавшие на подушках, в первый момент подняли визг. И похватали полупрозрачные покрывала с диванчика, прикрывая себя. Получалось это у них плохо.
— Цыц! — гаркнул Распутин командирским тоном. Девушки затихли.
Колдун затопал дальше, а я застрял. Прилип к полу. Магия, не иначе. Чувствуя, что я весь покраснел и совершенно по идиотски улыбаюсь, я смущенно опустил голову вниз. И теперь пялился на девушек исподлобья, низко голову наклоня. Жуткое, должно быть, было зрелище.
Я такое и в прошлой жизни не часто видел. В свое оправдание могу рассказать про гормоны, но не сейчас. Сейчас в башке была звенящая тишина, язычком колокола которой выступала жилка на виске. Из носа капнуло красным на пол. Нет, не подумайте, у меня все было хорошо, я прекрасно проводил время.
— Сы… хызт… уйте, — поздоровался я голосом как у испуганного кота. Этот звук, кажется, привлек внимание проклятого колдуна, успевшего уйти достаточно далеко. И он, конечно же, вернулся чтобы испортить жизнь хорошему человеку. То есть мне.
Вернувшись, Распутин подобрал с пола грубоватый стеклянный бокал и подошел к фонтанчику. Терпеливо подержал бокал под одной из струй фонтанчика, пока посуда не наполнится. Жадно выпил, громко глотая. Крякнул. Утерся рукавом. Налил снова. Протянул бокал мне. Я, как раз в этот момент невероятным волевым усилием отвел взгляд от сис… испуганных больших глаз удивленных нашим появлений красавиц и посмотрел на колдуна. Взгляд отвел, все остальное там и осталось. Я мимодумно взял бокал и начал пить, не чувствуя вкуса. И только в самом конце почувствовал, что пью вино. Терпковатое, я такое не люблю.
ebooksa