— Вы поступили совершенно правильно. Я рад, что поговорил с вами.
— Я думаю… Кора Фельтон наняла вас, чтобы проверить, все ли в порядке с точки зрения закона, ну а теперь… Наверное, от вас уже больше ничего не требуется… Мы бы не хотели, чтобы наш счет возрастал, вы понимаете…
— Он не возрастет, — засмеялся Мейсон.
— Но мы не хотим, чтобы
— Трудно сказать.
— Думаю, будет лучше, если вы оставите это дело прямо сейчас и скажете нам, сколько мы вам должны. Мы заплатим и распрощаемся с вами. А что с теми деньгами, которые нам должен заплатить Хайнс, кроме тех, что мы уже получили?
— Вы сказали о них полиции?
— Нет. Я сказала, что он заплатил нам сегодня. Они не спрашивали сколько, а я не стала уточнять.
— Все правильно. В любом случае полиция не станет заниматься вашими финансовыми вопросами. Это дело того, кто будет заниматься наследством Хайнса. Душеприказчика.
— По вашему мнению, мы никому не должны говорить, сколько мы от него получили?
— Нет. Только если душеприказчик Хайнса спросит об этом. Вы скажете, что уплаченная сумма была вознаграждением за выполненную работу и одновременно формой гарантии того, что договор будет выполнен и вы получите условленную сумму, даже если возникнут какие-либо непредвиденные обстоятельства.
— Понимаю. Спасибо вам за все, мистер Мейсон. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Мейсон.
Ева Мартелл быстро повернулась к Мейсону и протянула ему руку, одарив его полным благодарности взглядом темных глаз.
— Спасибо, — сказала девушка низким голосом. — Вы были
— Не исключено.
— Я подумала, что, может быть, вы не откажетесь заглянуть к нам когда-нибудь на рюмочку… Или, может, вы захотите нас еще о чем-нибудь спросить…
— Больше вопросов не будет, — уверенно заявила Адель Винтерс. — Участие мистера Мейсона в этом деле окончено. Идем, Ева!
Через несколько минут после их ухода зазвонил личный телефон Мейсона. Так как его номер был известен только Делле Стрит и Полу Дрейку, Мейсон поднял трубку и произнес:
— Я слушаю, Пол, что новенького?