– Ничего страшного, – выдал он, явно не задумываясь о Жениных чувствах. «Ничего страшного»… Еще бы добавил: «Будет, конечно, тяжко, но я потерплю».
– И моя начальница… – продолжила Агафонова, проглотив обиду. – Она так строго за этим следит… По правде говоря, она вообще не любит пускать посторонних…
– Может, я все-таки заплачу? – Кириллу, судя по всему, было совершенно некуда девать деньги. Но Женя нацелилась отнюдь не на его кошелек, к тому же деньги никогда не были для нее чем-то первостепенным. Даже за миллион она не согласилась бы нарушить библиотечные правила. А вот ради любви…
– У меня есть идея получше. Сегодня у нас как раз поэтический вечер, все будут в главном зале. Мне тоже надо будет отметиться, но потом… Потом мы могли бы… – Женя замялась: ее безудержное воображение уже рисовало во всех деталях уютный полумрак книгохранилища, две головы, склоненные над томиком из красной кожи, подробные описания средневековых предметов нижнего белья и соблазнительное урчание французского… Словом, если бы Женя однажды взялась за эротическую прозу, первым делом она бы непременно расписала сцену страсти между книжными стеллажами. Но, разумеется, в этой сцене ни одна книга бы не пострадала.
Агафонова до того замечталась, что ей уже стало казаться, будто Кирилл вот-вот услышит ее коварные мысли, в ужасе откажется и для надежности пропустит свой читательский билет через шредер, а тринадцатую городскую библиотеку имени Бабеля будет обходить за километр. Но Санин либо никакого подвоха не почуял, либо, напротив, тоже был не против провести вечер с Женей наедине. По крайней мере, самой Жене очень хотелось в это верить.
В компьютерный зал она шествовала как победитель. У нее даже в висках немного покалывало – не иначе фантомный лавровый венок давал о себе знать. Выбрав афишу наугад, она отправила ее на принтер, пришпилила к доске у входа в библиотеку и принялась расставлять стулья к приходу Веригиной. Труд, который обычно вызывал у Агафоновой праведный гнев – не для такой работы она пять лет отучилась по специальности! – сегодня был сдобрен победоносной радостью. Женя представляла себе, как Яся мнется у входа в «Адажио», глядя на проходящие мимо парочки, как она нервно сверяется с часами – и как впервые в жизни проводит вечер пятницы в гнетущем одиночестве. На долю секунды Жене стало жаль подругу, но она быстро напомнила себе о предательстве, и жалость растворилась в теплом пьянящем злорадстве, как сахар – в кипятке.
Испортить Жене настроение не могло уже ничто. Ни приказы Цейлер, ни гундеж Влада о том, как сильно он ненавидит поэзию, ни даже капризы самой Веригиной. Эта эпатажная дама зачем-то приехала на час раньше, разодетая, как вдова графа на его похоронах, – вся в черном кружеве снаружи и с плохо скрываемой радостью – внутри. Женя вполуха слушала о том, что кресла стоят совершенно не так, а бутылка с холодной водой – это сущее преступление против чтеца.
– Вы хотите смерти моим голосовым связкам?! – подвывала поэтесса.
– Женя, немедленно подогрей воду! – вторила ей Цейлер.
И Женя подогрела, ни слова не вымолвив наперекор и не съязвив по поводу того, что тонкие сигареты в мундштуке убьют голосовые связки Веригиной вдвое быстрее, чем холодная вода. А все потому, что мыслями Женя была уже с Кириллом. И когда она вдруг натолкнулась на него в холле, чуть не расплескав теплую, как моча, минералку, то не сразу даже поверила, что перед ней и правда он, а не образ из ее фантазий.
– Здрасте, – выдавил он, смущенно улыбаясь. – А я вас ждал…
Ах, как же ему шла эта улыбка! Никогда прежде он не обращался к ней вот так, радостно и открыто. Серые глаза смотрели прямо на нее, и от этого аж дыхание спирало…
Жене стоило бы включить здравый смысл и понять, что смущение вызвано отнюдь не ее появлением, а желанием поскорее прикоснуться к книге, но человек, отпивший из кубка триумфа, вряд ли может оставаться трезвым.
– Я вас тоже… – протянула Агафонова с блаженной улыбкой. Лицо Кирилла расплывалось перед ней, словно она и не делала никогда коррекцию зрения.
Он стоял слишком близко, почти нависал над ней, как те мускулистые красавчики с обложек дамских романов. И Женю подмывало упасть в его объятия и запрокинуть голову, подставив шею поцелуям. Так ведь положено по классике жанра?
– Ну что, проведете меня в хранилище? – Простой вопрос мгновенно рассеял любовный туман. – Или я лучше пока тут посижу?
Женя обиженно моргнула. Как можно быть таким черствым? Неужто и правда все мужчины одинаковы и нужно им от женщин лишь одно – доступ к редким книгам? Теперь-то Агафонова понимала, зачем героини романов так мучают своих избранников и так долго терзаются в сомнениях, прежде чем сказать заветное «да». Строгость и холодность – вот та заветная комбинация, без которой в любви не обойтись.
– Тут посидите. Посторонним нельзя туда без сотрудников библиотеки, – сухо ответила Женя и хотела было пройти мимо Кирилла, окатив напоследок равнодушием, а потом еще заставить потомиться на неудобной скамейке у входной двери, но на глаза ей попалась знакомая русая макушка.
Яся! Она-то здесь что забыла? Разве не должна она сейчас сидеть у какого-нибудь маникюрщика-парикмахера и готовиться к ужину в ресторане? А вдруг Кирилл уже написал ей про Женино вранье насчет диареи, и теперь она явилась в библиотеку устроить разбор полетов?.. Нет, эту мысль Агафонова отмела сразу. Будь это так, Кирилл бы сразу высказал ей все, что думает об обманщицах. Может, Яся просто решила позлорадствовать? Мол, я иду на свидание, а ты тут сиди как синий чулок… Как бы то ни было, если она увидит Кирилла, а он – ее, о победе можно благополучно забыть.
– Хотя… Нет. Лучше хранилище! – И Агафонова безо всяких прелюдий ухватила Кирилла под локоть, силой развернула к Ясе спиной и потащила прочь.
ebooksa