— Что-то соскучился я по этой дыре! Думаю, задержусь на пару дней. А ты загляни ко мне, проверь, не забрался ли кто в дом. Хорошо?
Всучив мне ключи, ушёл, посвистывая песню, с которой мы выиграли…
Может, это и оказалось последней каплей.
Я увёз Недотрогу из столицы, чтобы не дать ей ранить себя, в дом Клоуна. Девушка прошла по блестящей плитке коридора в просторную пустую комнату. Мазнула взглядом по двуспальному матрасу на полу и очаровательно покраснела.
Я сделал вид, что не заметил её смущения. Прошёл к табуретке, на которой стоял электрический чайник, и нажал кнопку. Вода, закипая, зашумела, разбавив повисшую между нами напряжённую тишину.
— Сахар? — кинув пакетик чая в чашку с отколотой ручкой, спросил я.
— Нет, спасибо, — вежливо ответила Виолетта.
Себе взял стакан и уселся прямо на полу. Недотрога, потоптавшись, разместилась рядом. Я плечом ощущал тепло, исходящее от её тела, и это заставляло сердце сжиматься. Не думал, что остаться наедине будет так… больно.
— Завтра каждый из нас пойдёт своим путём, — произнёс, не глядя на девушку. — Мы никогда больше не встретимся, и это к лучшему.
Я бы хотел, чтобы она промолчала, но, Недотрога никогда не делала то, что ожидали другие. Обхватив чашку обеими ладонями, она проронила:
— А если я не хочу?
Я сжал челюсти и покосился на Виолетта, она тоже бросила на меня короткий взгляд и тихо добавила:
— Или ты не понимаешь, почему я пошла в суд?
— Я нравлюсь тебе, — произнести это было так же сложно, как если бы я говорил с ртом, набитым стеклом. — Но важный чиновник ни за что не позволит дочери встречаться с внуком человека, который бросил тень на его репутацию.
Уверен, что Коршев в своей ненависти будет во сто раз хуже Аида! Черных хотя бы не строил из себя праведника.
— А я нравлюсь тебе, — словно не услышав второго предложения, спокойно сообщила Виолетта.
— Знаю, — процедил я. — Но мой дедушка никогда не смирится, если его внук приведёт дочь того человека.
Снова повисло мучительное молчание, но теперь оно сгустилось, будто мы оказались под водой. Каждое движение, даже вдох, давался с трудом. Виолетта медленно повернулась, и наши взгляды встретились, и сердце пропустило удар.
— Выходит, — прошептала Недотрога, — мы с тобой вроде как грёбанные Ромео и Джульетта?
Я болезненно поморщился — всегда ненавидел эту историю.