Черных вернулся в кресло и, схватив бутылку, отпил прямо из горлышка. Я захлопнул за собой дверь и поморщился. Ещё одна адская ночь позади.
На мотоцикле добрался до вагончика и, стянув футболку, упал на кровать. Стояли тёплые деньки, больше подходящие для июля, чем концу августа, поэтому дверь я оставил приоткрытой, чтобы немного проветрить нагревшийся в железных стенах воздух.
Казалось, лишь смежил ресницы, как ощутил, что меня кто-то трясёт.
— Ледыш! Проснись!
С трудом вырвался из цепких пальцев сна и недоумённо посмотрел на зарёванное лицо Руси.
— Ворона? — глянул на часы. — Пять утра… Что ты здесь делаешь?
Может, дедушке снова стало плохо? Я рывком поднялся.
— Зачем приехала? Могла бы позвонить.
— Ты не отвечал! — крикнула она.
Покрутила сотовым у меня перед носом. Я заметил сорок с чем-то пропущенных и заволновался сильнее.
— Что с дедом?
— Ничего, — снова разрыдалась она и, заломив руки, простонала: — Маришка пропала!
Я нахмурился — плохо дело. Стряхнув остатки сна, подхватил футболку и натянул её. Усадил рыдающую Руслану на кровать и легонько встряхнул за плечи.
— Не реви. Рассказывай по порядку. Что произошло?
— Мама позвонила и сказала, что заберёт её из садика, — всхлипывая, начала она. — По голосу она была трезвой, поэтому я согласилась. Но когда вернулась из института, дочки дома не было. Поехала к маме, а она спит. Я трясла её, спрашивала, где Мариша, но мама и слова не смогла выговорить. Отчима дома нет и на звонки не отвечает. Я искала всю ночь… Обзвонила все больницы!
— А полиция?
— Была, — она зло вытерла мокрые щёки. — Сказали ждать. Чего, интересно?!
— Понятно, — схватив её за руку, потянул из вагончика. — Клоун поможет.
— Но он давно переехал!
— Связи-то остались, — рассудительно ответил я.