Другая история

Анна усмехнулась: — Знаешь, это просто за гранью моего понимания.

— Что именно?

— То, насколько спокойно ты заканчиваешь наши отношения. Причём абсолютно на ровном месте.

— Прости.

Анна неопределённо повела рукой. То ли принимая извинения, то ли удивляясь, как у меня хватает наглости ждать прощения.

— Давай начистоту. Ты встретил другую женщину?

— Нет. Я, — Чёрт, как же фальшиво звучит, — просто разлюбил. Хотя даю слово: так, как тебя, я не любил никого.

— О, я верю, — Анна, не глядя, вытащила из сумочки пару банкнот и положила их на столик. — Иначе я бы первой закончила наши отношения.

— Почему?

— Терпеть не могу лжецов, — Она со стремительной грацией поднялась на ноги. — Андрей, я буду крайне признательна, если эта наша встреча станет последней. Пришли мне мои вещи курьером.

— Хорошо, — Я поспешно вскочил следом, но ответ достался уже закрывающейся двери.

Тогда я опустился обратно на подушки и налил себе чая. Раньше — особенно, после разговора о браке — мне казалось, что чувства Анны в большей степени идут от разума. Ну, там, красавчик, не дурак, классный любовник и, самое главное, не выносит мозги по поводу и без. Глупо не отвечать такому взаимностью. Я покачал чашку, ловя отражения светильников. Похоже, за восемь месяцев я ни хрена не разобрался в характере женщины, которую хотел назвать своей женой. Эксперт хренов.

Вернувшись домой, я собрал пакет с немногими оставленными у меня Анной вещами, вызвал круглосуточную службу доставки и договорился, что завтра адресат вместе с посылкой получит букет белых лилий. Пускай цветы даже частично не искупали мой поступок — спать я ложился в чуть меньшем моральном раздрае.

Мне приснился цветущий сад: акварельный свет, нежные ароматы, деловитое гудение пчёл. Тёплый ветерок игриво срывал бело-розовые лепестки и всё норовил перевернуть очередной лист толстенной книженции, которую читал сидевший под раскидистой яблоней Бабочка. Мир желтоватых страниц затянул его так глубоко, что я смог подойти, не привлекая к себе внимания. Мне было интересно рассмотреть его своими глазами, а не через призму зрения Дрейка, однако какой-то принципиальной разницы во внешности я не высмотрел. Как и Тим, Бабочка был точно таким же, как в майском глюке. Может, только волосы отросли — одну особенно настырную прядку он то и дело сдувал со лба. Наконец, уморившись от бесплодных попыток, Бабочка попробовал заправить прядь за ухо и неожиданно для себя заметил, что не один. Поспешно вскинул на меня дымчато-зелёный взгляд и засиял радостью долгожданной встречи.

— Привет! Здорово, что ты пришёл!

— Привет, — Не в силах устоять перед его широкой улыбкой, я тоже разулыбался до ушей. — И я рад, что добрался сюда. Чем развлекаешься?

— Читаю вот, — Бабочка показал книжку, однако разобрать надпись на обложке я не сумел. — Да ты садись, — он гостеприимно подвинулся. — Воды принести? Или мороженого — я на всякий случай для тебя оставил.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил я, — но давай чуть попозже, ладно?

— Не вопрос. Сильно устал?

— Ты знаешь, порядочно, — я присел на траву и с удовольствием прислонился спиной к бугристому яблоневому стволу. Ноги гудели так, словно прошагали не один десяток километров, только дорогу сюда я почему-то совсем не помнил.