— Если начнёт кони кидать, дай мне трубу, — вмешался Равиль.
— Сказал, посмотрит в офисном компьютере и скинет эсэмэской. Вроде высылал на мыло Бекетову около 20 декабря, вместе с фотоотчётом о начале предновогодних кутежей. А ты погляди на это фото.
— Что в нём такого? Зафар Гафуров, пьяный в дым, пялится на бухую бабу лет сорока, аж слюну роняет. Мог и помоложе найти. Та явно не против.
— Мог и молодуху снять. Но прилип, видно, к этой. В Минске Гафуров снимал квартиру рядом. Не просёк? Это — София, жена Бекетова. Забеременела. 30 декабря погибла во время взрыва в магазине. В начале января убивают её любовника, Бекетов одновременно с ним направлялся из Минска в Москву. Равиль, слушай, по-моему, мы только что распутали этот клубок. Осталось подтянуть доказательства, чтоб прокурора устроили. В Смоленске камера не работала… А на белорусско-российском переходе, на трассе?
— Йоу! Но погоди радоваться, многое из того, что казалось очевидным, дальше совсем по-другому поворачивается. Хотя…
На смуглом скуластом лице, украшенном тонкой полоской чёрных усов, мелькнула улыбка кота, обнаружившего без присмотра открытую банку со сметаной. Лёха прикинул: родственникам Гафурова, в принципе, не нужны строго процессуальные доказательства. Интересно, там травоядная семья или «шайтану секир башка», с высадкой десанта головорезов в Минске?
— Равиль, скажи пароль от Wi-Fi. Надо доложиться, а то международные звонки мне не оплатят.
Рапортовать сначала Сазонову и только потом Папанычу вошло в обычай, и даже Папаныч смирился, только орал для приличия. Опыт тёртого служаки подсказывал начальнику розыска: дело тухлое, пусть за него в полном объёме отвечает госбезопасность, а молодой набивает шишки, ему пригодится в будущем.
Лёха кратко изложил версию: Бекетов в двадцатых числах декабря получил фотографическое подтверждение связи его жены с Гафуровым, предположил, что София беременна не от мужа, а от любовника, устроил взрыв в «Заряне», маскируя убийство супруги терактом. Часто бывал в гаражах, ставил машину в соседнем ряду от места Лукашевича. Случайно подслушал разговор или откуда-то ещё узнал про готовящееся ограбление банка, синхронизировал время, выбрал ту же взрывчатку. Потом ликвидировал и Гафурова, наставившего ему рога. Тем самым уничтожил оба лишних угла любовного треугольника.
— Логично. Срочно приму меры. Но не вписывается ещё одна смерть, Алексей Станиславович. Ваша знакомая Инга Дауканте найдена мёртвой в своей квартире. Вероятно, скончалась от передозировки снотворным. Предполагается самоубийство, но не понятно из-за чего. Вскрытия ещё не было. Вы на Петровке?
— Да…
— Немедленно отправляйтесь в аэропорт. Успеете на ближайший самолёт в Минск. Мы свяжемся с «Белавиа», вам обязательно найдут место. В Национальном встретит машина.
Лёха не расслышал тревожного вопроса Равиля. Не нажал на отбой. Даже выдохнуть забыл.
«Моя жизнь как мотоцикл. Только вперёд. Остановка — падение».
Вот и упала. На полном ходу.
Инга, что же ты наделала?
В другой ситуации он бы, скорее всего, оценил: в Национальном аэропорту «Минск» его, ординарного лейтенанта милиции, встречает чин КГБ на служебной машине — Аркадий Леонтьевич, помощник Бекетова.
— Утром Дауканте не вышла на работу, Бекетов послал к ней домой водителя Александра, дал ему ключ от квартиры. Водитель, с его слов, позвонил в дверь, не получил ответа и открыл её ключом. Потом набрал Бекетову, тот вызвал милицию. Так как дело на контроле у нас, сразу выехала группа минского УКГБ.
— И что обнаружили?
Лёха попытался сосредоточиться на мысли: это просто расследование. Это просто очередная жертва. Не последняя, если не остановить убийцу. Тем более он практически уже известен. Работа, ничего большего… Просто работа, чтоб её!..