Конечно, расчет у Абвера правильный. Об инсценировке расстрелов слышали многие. Как только человека уводят от могилы, он расслабляется, воображает — худшее позади, испытание выдержано. На дальнейшее сопротивление нет моральных сил. А на меня накатило равнодушие. Снова будет череда допросов, возможно — пыток, затем новый поход к могиле, один из них станет не театральным, а реальным.
Боль смывает шелуху, сознание приобретает кристальную ясность. Если и есть какой-то шанс спасения, то он в одном — ни шагу с избранной линии.
Ефрейтора сменяет другой ефрейтор, за ним — сержант, чередуются и следователи, только я один и тот же, вынужденный отвечать на тысячи однотипных вопросов. Спать не дают, пока не вырубаюсь, уже не чувствительный ни к чему — ни к пыткам, ни к яркому свету, ни к ведру ледяной воды.
Месяц однообразно-мучительных дней и ночей заканчивается, когда меня оставляют в покое на несколько часов в одиночной камере. Гром замка нарушает уединение. Но это — не дюжие парни, что поволокут в допросный кабинет. Фашист собственной персоной, в идеально отглаженной форме, чисто выбритый, сапоги блестят до боли в глазах. Затхлый запах камеры перебивается благоуханием одеколона. Выпрямившись, рассматриваю звезды на его погонах…
Доннерветтер, как галантно восклицали мои предки! У меня в шестерках на зоне ходил целый майор!
— Здравствуйте, герр офицер.
— Здравствуйте, Теодор. Не поднимайтесь. Сожалею, что процедура проверки в Абвере столь брутальна.
— А уж как я сожалею…
— Ваш сарказм неуместен. Если надеетесь сделать карьеру в Рейхе, извольте укрощать свою дикую фантазию. Вы специально провоцировали следователей?
Тут он прав на все сто.
— Учту, герр…
— Вальтер фон Валленштайн.
Вот это — да. Соответствует. Простецкая фамилия Мюллер (der Müller означает «мельник») подходит ему как свинина к еврейскому столу.
— «Фон»… Вы обладатель баронского титула!
— «Фон» — это дворянская приставка. Я — граф, — скромно поправляет он.
— Позвольте мне пропустить «сочту за честь» и так далее. Слушаю вас.
— Из России пришло подтверждение ваших показаний. Включая арест отца. Он осужден тройкой к десяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность.
— Уже и приговор… Быстро!
— У меня есть другая неприятная новость. Ваша мать тоже арестована как ЧСИР. Младший брат отправлен в детдом.
Лучше бы меня расстреляли… Отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица.