Дети улиц

– Думаю, да, Ник.

– Вот тебе еда. – Ник наклонился и вырвал кость из лап собаки.

Челюсти Снайпа щелкнули. Ник отпихнул его в сторону, затем схватил Джима за руку и ткнул лицом в кость, так что губы его оказались прижаты к ней. От кости пахло собакой. Джим извивался, пытаясь вырваться. Собака прыгнула и сомкнула зубы на руке Джима, а когда тот вырвался, Снайп укусил снова, рыча и нервничая, пока Ник, захохотав, не швырнул кость на палубу. Собака бросилась за ней и легла, охраняя, не сводя желтых глаз с Джима.

– Вот тебе еда, если хочешь, – сказал Ник.

Он стоял, уперев руки в бока, наблюдая за мальчиком. Джим снова опустился на корточки.

– Некогда сейчас ни есть, ни спать. – Ник поднял голову, прислушиваясь. – Кажется, идет волна.

С полным трюмом угля баржа шла вверх по течению очень медленно. Ник работал веслом, глядя прямо перед собой, и кричал что-то другим шкиперам, когда они подходили ближе. Целый поток речных судов возвращался домой одновременно, и это напоминало рой мух.

И только когда впереди снова показались верфи, мосты, соборы и башни города, Ник повернулся и поглядел на Джима.

– Ты справился, – заявил он ему и, вынув из кармана пригоршню кусков мяса, бросил ее Джиму, радостно рассмеявшись при виде удивления у него на лице.

Но Джим не бросился подбирать их, как предполагал Ник. Ничто не заставило бы его поднять мясо. Ему хотелось бросить его за борт, в реку, но мальчик не мог заставить себя признать, что видел еду. Лучше притвориться, что он ничего не видел. Он отвернулся, сжав кулаки, думая о большой миске мяса с подливой и картошкой, которую Ник съел на «Королеве Севера». Он мог бы позвать Джима пойти с ним, поделиться с ним. А вместо этого он положил остатки со своей тарелки в грязный карман, где все превратилось в кашу. И за это Джим ненавидел его. Когда мальчик снова обернулся, то увидел, что собака съела большую часть.

«Ты бы все равно не ел это, братишка, – пробормотал голос у него в голове. – Оно застряло бы у тебя в животе».

Ник стоял, опустив руки в карманы, негромко насвистывая и наблюдая за собакой.

– А ты странный, – сказал он Джиму. – Думается мне, я тебя не понимаю.

«Не отвечай ему, братишка, – подумал Джим. – Если он не позаботился о том, чтобы дать тебе нормальной еды, то и не думай разговаривать с ним, ясно? Просто притворись, что его здесь нет, вот и все».

Когда «Лили» ткнулась носом в причал на заднем дворе угольного склада Кокерилла, Джим и Ник принялись за работу. Белолицый спускал корзину, они наполняли ее, потом наблюдали за тем, как она, покачиваясь, поднимается вверх, и ждали, пока ее спустят снова, уже пустой. Теперь Джим знал свой жизненный распорядок: наполнять трюм «Лили» с больших судов, перевозящих уголь, которые ждут за пределами порта, везти его вверх по реке к складу, опустошать трюм, чтобы уголь могли увезти на лошадях и продать лондонцам. Взад-вперед, наполнять и опустошать, копать и высыпать – и так день за днем. И никогда не говорить ни слова Нику. Он всегда будет спать на жесткой лавке. Будет есть, когда Нику вздумается покормить его. Он – раб Ника, и к нему относятся хуже, чем к животному.

«Жаль, что я не Снайп», – думал он иногда, когда Ник гладил собаку по голове и скармливал ей из карманов лакомые кусочки.

Раз или два, когда они приставали к «Королеве Севера», Ник кивком головы велел Джиму следовать за ним на борт. Джим с любопытством оглядывался по сторонам в поисках Джоша, но так его больше и не увидел.

– Он нашел работу на берегу, – сказал ему один из моряков. – Хотел почаще видеть семью. Сказал, что встретил маленького мальчика, который заставил его затосковать по дому.

Джиму не нравилась компания грубых мужчин, Джош был лучше. Голоса у них были громкими и хвастливыми, но это было хоть какое-то разнообразие по сравнению с угрюмой и молчаливой компанией в лице Грязного Ника. Да и, поднимаясь на борт, он был уверен, что его покормят. Но больше он не думал о том, чтобы спрятаться на палубе и уплыть с ними. Если бы он поступил так, моряки нашли бы его и вернули Нику, в этом мальчик был уверен. Бежать было некуда.

Но однажды ночью Джим попытался сбежать. Он прожил с Ником почти год, прежде чем представился такой шанс.