Все время с тобой

– Не зови ее «малышкой».

Сколько боли почувствовала в момент, когда услышала, как он называет Виолет!

Пытаюсь замедлить его попытки овладеть мною и кладу ему руку на грудь, но не для того, чтобы оттеснить.

– Спокойнее. Я – твоя, если будешь любить меня.

Жест распаляет его злость, которая обжигает.

– Никаких обещаний, Анаис. Никаких гребаных требований.

– Почему?

– Потому что ты снова режешь себя. Потому что в тебе столько черных дыр, что даже не понимаешь, когда скидываешь в них людей.

– Это не так. Продолжать винить в случившемся только меня нечестно, Дез.

– Какого хре… Ты считаешь, что я виню только тебя в той аварии?

Дезмонд выглядит опешившим.

Я не киваю. И так ясно, что ранила его.

– Я распял себя мгновение спустя, как узнал о смерти Зака, Анаис. Проклятие, да я не возненавидел тебя! Только себя и того человека, которым стал вместе с тобой.

– О, Дез!

– Я возненавидел твою семью, Брайана, наши нездоровые отношения. Но не тебя. Никогда, – шепчет он. – Я ненавидел нас. Тех, кем были.

Его язык, каждый выпад в мои губы – наказание. Его стоны – удовольствие, словно одновременно перемешанное со страданием.

Сдаюсь.

Если это – единственный способ, который есть, чтобы приблизиться к нему, готова к этому и дам ему воспользоваться мною. Потому что это то, что Дез делает: хочет наказать себя. Хочет снова вытащить на поверхность красоту, чтобы торжественно похоронить ее. Насытиться нами, как в минувшие дни, когда мы, пусть и не сумев это сделать, любили друг друга.

Беззвучные слезы стекают по щекам, пока мы проживаем болезненное воспоминание, и его тело прижимается к моему. Облупленная стена царапает спину, и сдавленный возглас от боли слетает с губ.

Дез не останавливается, потому что знает, что принимаю мучение как благословение.