Хотя многие «коллеги» начали посмеиваться над «Мальком». Впрочем, беззлобно, скорее, просто подшучивая. «Малек» действительно смотрелся крайне забавно со своим оружием, которое превосходило в длине его рост почти в два раза.
Вот только все насмешки закончились в первом же бою, когда Дитрих умудрился своей алебардой убить трех всадников, закованных в крепкие и надежные латы.
Действовал он просто — алебардой выбивал из седла, а затем дружок «Малька» Лестер ле Гран, такой же новичок, как и сам «Малек», подбегал к ошеломленному падением противнику и перерезал ему глотку, за что, к слову, и получил свою кличку.
А вот затем и для «Серых братьев», и для Малька с «Режу Глотку» начался сложный период. Практически любой, казавшийся простым контракт, заканчивался крупной потасовкой. Им приходилось сталкиваться с противником лоб в лоб, сражаться в такой тесноте, что о своем ноу-хау Дитриху пришлось забыть. Пользоваться длинным оружием в этой «кошачьей драке», как называли подобные сражения, было попросту невозможно.
Впрочем, «Серые братья» умудрялись выйти из таких боев победителями. А все потому, что большая их часть или, скорее, костяк отряда, был родом из Геделанда, где любимым оружием и молодых, и старых, и вояк, и крестьян была палица, почему-то называемая «Гутен таг», что на наречии геделандцев означало «здравствуйте» или «добрый день».
Чуть позже, увидев это оружие в бою, Дитрих оценил и ироничное название, и эффективность оружия: представлявший собой обычную палицу или дубину, отличался «Гутен таг» от них тем, что на его навершии был острый шип, причем державшийся непрочно. Многие геделандцы в качестве шипа использовали ножи, навершия копий и тому подобное. В «кошачьей драке» это оружие позволяло легко убить противника. А даже если не удавалось вытащить острие из раны, его можно было просто сломать и дальше использовать «Гутен таг» как обычную дубину.
Оружие это считалось противниками крайне подлым, ведь оно могло пробить практически любую кольчугу и даже броню весьма солидной толщины.
Выжив в паре боев, научившись орудовать этой «палицей», Дитрих неожиданно для себя заслужил новое прозвище — Хорек. Причем командир отметил его ловкость, верткость и скорость не только этим. Дитрих Хорек стал сержантом «Серых братьев». И это, можно сказать, было вершиной карьеры и мечтой любого солдата, сражающегося за звонкую монету.
События в голове спящего Дитриха начали нестись со скоростью боевого коня. Вот «Серые братья» взяли город, вот практически всех их перерезали. Причем кто? Обычные горожане. Вот он сам бежит из города…
Сколько приключений и всевозможных испытаний выпало на его долю…
И вот он уже здесь, в Остроге. Сидит на берегу и слушает шум волн. Это его всегда успокаивало, убаюкивало. Он мог часами глядеть на волны, любоваться тем, как они одна за другой накатывают на берег…
А затем он услышал голос. Хоть человек был далеко, но Дитрих видел, как тот открывает рот, что-то кричит, глядя на него, на Дитриха.
— Сержант! Сержант!
С каждым разом зов становился все сильнее и сильнее, пока, наконец, спящий Дитрих не сообразил, что голос, его зовущий, звучит не в сновидении, не у него в голове.
Он открыл глаза и тут же вновь услышал:
— Сержант!
— Чего там? — недовольно крикнул Дитрих.
— Там возле ворот какая-то девка…
У Дитриха все внутри сжалось. Совершенно непонятно, почему он так отреагировал. Но не зря ведь его называли Хорьком. Пусть большинство считало, что свое прозвище он получил за свою ловкость и скорость, но сам-то он знал, что выжил он еще и потому, что обладал нечеловеческим, прямо-таки звериным чутьем.
И сейчас это чутье подсказывало, что близятся большие проблемы…