— Кого ты о бабах спрашиваешь? — расхохотался Режь Глотку. — Ему ведь кроме Греты на всех плевать.
— Ага! Даже сейчас ее потащил за собой, — поддержал его Кулак. — Эй, Хорек! На кой тебе Грета сейчас? Ты ведь не в бой идешь!
Дитрих молча перекинул свою «алебарду», которую и называл «Гретой», на другое плечо.
— И не лень же тебе таскать везде это одоробло? — хмыкнул Кулак. — Дитрих! Дружище! Так что там, в деревне? Что, так много разбойников?
— Не знаю, — пожал плечами Дитрих, — девчонка говорит, что много.
— Девчонка! — проворчал Кулак. — Она, небось, и считать не умеет. Кто такие? Дезертиры или просто голодранцы?
— Несла какую-то чушь про демонов и чернушных.
— Чего-о-о? — в один голос спросили Кулак и Режь Глотку.
— Говорит, — разъяснил Дитрих, — что было их много, все черные, как ночь, а некоторые еще и с рогами.
— Неужели чернуши за виновными пришли? — рассмеялся Кулак, — Триликий, спаси нас и сбереги!
Режь Глотку хохотнул, поддержав шутку друга.
Некоторое время все шли молча, но затем Кулак и Режь Глотку не выдержали и снова завели старую пластинку о бабах, выпивке, тупых девках, которые не могут нормально сказать, кто и в каком количестве на них напал, о глупых вельможах, которые вместо того, чтобы дать уважаемым ветеранам спокойно выпить за встречу, заставляют идти непонятно куда, ну и все такое, в этом же духе.
— Хорек! — наконец прекратив болтать между собой, позвал Кулак.
— Чего? — откликнулся Дитрих.
— А как трофеи делить будем?
— Знамо как, — хмыкнул Дитрих, — сначала убьем тех, кого увидим, а потом решим.
— Вечно ты… — раздосадовано махнул рукой Кулак. — Вечно боится сглазить.
Последняя фраза была адресована Режь Глотку.
— А то я не знаю! — хмыкнул тот. — Что не спросишь у него, вечно отговорки: «Сначала победить надо, доживем — посмотрим, нечего выворачивать карманы тем, кого еще не убил»…
— Во-во, — согласился Кулак, — мне тоже такое всегда говорил. Дитрих!