Лето потерянных писем

– Сомневаюсь, что люди так лыбятся, когда они просто «вежливы». Нам надо пойти.

Джейн прищурилась. Опасно. Настолько, что я заподозрила неладное.

– О чем ты думаешь?

– Просто… думаю, пригласить ли нам остальных.

– Нет. Точно нет. Нельзя приглашать Пранава, а потом флиртовать с Мейсоном, чтобы вызвать у него ревность.

– Что, кто, я? Господи, Эбби, какая ты фантазерка.

– Мейсон и вправду кажется милым, дай ему шанс.

– Вообще-то ты его даже не знаешь.

– Эм, верно. Но ему нравится та же музыка, что и тебе! Ясно же, что это признак отличного вкуса.

– Ты утрируешь.

– Это один из многих моих недостатков.

– Ладно. – Джейн тяжело вздохнула, словно оказывала мне услугу. – Сходим.

Когда пекарня наполнилась покупателями, я вышла на улицу. Небо потемнело, и стал накрапывать дождь. До смены в «Проуз Гарден» оставалось несколько часов, поэтому я направилась к муниципалитету Нантакета.

Э. дважды в письмах упоминал женщину по имени Нэнси: «Сегодня я столкнулся в центре города с Нэнси» и «Когда вы с Нэнси проникли в дом Тома…». Поэтому я раздобыла телефонные справочники за несколько лет и принялась обзванивать всех Нэнси.

На самом деле я терпеть не могла звонить людям, хотя, как утверждала моя мать, это был жизненно необходимый навык. Мама регулярно звонила нашим сенаторам и членам палаты представителей, чтобы сообщить, как им лучше работать. Мне удавалось избегать этого, потому что я пока не имела права голосовать. Но я была почти уверена, что на мое восемнадцатилетие мама планировала вручить мне пачку телефонных номеров и текст речи, как сборник политических сказок.

Так что было бы неплохо потренироваться, обзванивая Нэнси за Нэнси и спрашивая, не знали ли они в пятидесятых женщину по имени Рут. Я звонила им до работы, во время перерыва и после смены, сидя на диване в гостиной миссис Хендерсон с притулившейся рядом Элли Мэй. Погода на улице все-таки испортилась, и на мир обрушился проливной дождь. Я повесила трубку и набрала очередной номер.

С каждым последующим звонком делать это становилось проще, особенно потому, что все разговоры были как один, когда очередная Нэнси вежливо отвечала отказом.

До последней.

– Я знала Рут, – ответила мне Нэнси Говард. – Когда мы были детьми.

Я резко выпрямилась на диване, моя рука замерла на голове Элли Мэй. Она повернула ко мне морду, не понимая, почему я перестала ее поглаживать.