Дорогой враг

— Чушь собачья. Эта чертовка попросила показать ей часы, дабы вспомнить «былые времена», а я оказался настолько глуп, что показал ей их.

Закрыв глаза, провожу рукой по лицу.

— Ну… — Черт.

Мне нечего ответить.

Его голос становится усталым и смирившимся.

— Просто скажи мне, где она, и я оставлю тебя наедине с выпечкой.

— Я не знаю, где она. Но я найду ее. Поговорю с ней.

— Не подойдет. Я мог бы смириться с другими вещами, но эти часы многое значат для меня. На этот раз она зашла слишком далеко. Я звоню в полицию.

— Пожалуйста, не надо. — Слова вырываются из меня, обжигая язык. Меня бесит, что я сказала это. Но уже не могу забрать их обратно. — Я верну твои часы.

Я не дам Сэм сесть в тюрьму. Как бы то ни было, она моя сестра. И это просто убьет маму. Образно, конечно, однако я ужасно боюсь, что это выражение может стать буквальным. В прошлом году мы потеряли отца, и здоровье мамы по меньшей мере пошатнулось. Однажды я обернулась, чтобы посмотреть на нее, и была ошеломлена тем, насколько она постарела, словно папа забрал с собой искру ее жизни. Мы с Сэм единственные, кто у нее остался. К несчастью, мама всегда чрезмерно опекала Сэм.

— У тебя есть двадцать четыре часа, а затем я звоню в полицию, — произносит Мейкон грубым, явно нетерпеливым голосом.

— Двадцать четыре? Ты издеваешься?

— А похоже, что я веселюсь? — парирует он.

— Ну, я должна была спросить, что за нелепые временные рамки ты предлагаешь.

Хоть я и не слышу, как он стискивает зубы, но представляю это.

— Это не предложение, — выдавливает он. — Это крайний срок.

— Это Лос-Анджелес, Мейкон. Уйдет как минимум двадцать минут, чтобы проехать десять километров в любом направлении. В удачный день, — прошипела я. — Не говоря уже о том, что если Сэм прячется, то ее может и не быть в городе. Она могла сбежать в Вегас, отправиться в Сан-Франциско или даже в Кабо.

Это любимые места Сэм для побега. Хотя я не понимаю, как она можете себе это позволить. Черт, а может, она все это время была профессиональной воровкой.

— Суть в том, — говорю я жестко, — что если ты и вправду хочешь найти ее, то должен дать мне больше времени, нежели чем двадцать четыре часа. Я не женская версия Джека Бауэра[4], черт возьми.

В трубке раздается сдавленный звук, похожий на затянувшийся смех.