Дорогой враг

Я целую ее в щеку, за что вознагражден звуком ее прерывистого дыхания. Мне хочется исследовать ее рот часами, днями. Мне начинает казаться, что я буду хотеть этого вечно. Но сейчас я буду делать так, как хочет она, и действовать медленно, начиная с целомудренных, относительно невинных прикосновений. Наградой мне служит ее теплая рука, лениво поглаживающая мою шею. Ее мягкое прикосновение пробивает до костей, оставляя пульсацию счастья.

Делайла прижимается ближе, скользя стопой по моей икре. Это столь приятно, что на мгновения я забываюсь. Обнимаю ее рукой за талию и прижимаю к себе, ощущая изгибы ее теплого тела. Я изо всех сил стараюсь не отвлекаться на ее грудь и то, как она дразнит меня при каждом вздохе. Черт подери, как же мне хочется прикоснуться к ним.

— Мейкон?

— Хм? — я глажу ее руку, касаясь пальцев. Знай я в ту роковую ночь выпускного, что обниматься с Делайлой будет так приятно, я бы выследил ее, бросился к ее ногам и умолял.

— Ты избегал меня сегодня?

Моя рука замирает на ее талии.

— Я хотел дать тебе время привыкнуть. — К нам. Мы были нами. С ума сойти можно.

Она прикусывает внутреннюю сторону губы зубами, касаясь большим пальцем моей челюсти.

— Я так и думала. — Ее взгляд опускается на мой рот. Теперь она полностью завладела моим вниманием. — Знаешь, я скучала по тебе.

Я ничего не могу с собой поделать. Наклоняюсь и целую ее так, как жаждал весь день — страстно и сладостно. Она издает тихий довольный стон, который проникает под кожу, а затем размыкает губы навстречу моим. Нежное прикосновение ее руки превращается в отчаянную хватку.

Я никуда не сбегу. Я наклоняю голову, подминая ее под себя, зная, что она понятия не имеет, какое наслаждение мне приносит возможность открыто прикасаться к ней, пробовать ее на вкус.

— Это же нормально? — шепчу я, прежде чем всосать ее пухлую нижнюю губу. — Целовать тебя вот так?

Кажется, все в порядке. И даже лучше. И она отвечает на мои действия. Но мне нужны слова. Мне нужно знать, что это сводит ее с ума так же, как и меня. Делайла стонет мне в рот, щекоча мои губы. Ее тело выгибается дугой в моих объятиях, прижимаясь этими великолепными сиськами к моей груди.

— Да, — выдыхает она.

ДА. Мое новое любимое слово.

Губы растягиваются в непроизвольной ухмылке. Затем я теряюсь в Делайле. Никогда в жизни я никого так не целовал. Целовать ее — так чертовски приятно, что мое тело пульсирует от вожделения. Я проглатываю ее слабые вздохи, изучаю контуры ее рта. От невесомого скольжения ее языка по моему мой член становится таким твердым, что это причиняет боль.

Делайла целуется так же, как и делает все остальное — с полной решимостью. Она целует меня так, словно я ее слабость, тайное удовольствие. И это меня так сильно заводит, что мои движения становятся неуклюжими, неловкими и нескоординированными. Я жажду прикоснуться к ней везде, отчего мои руки не могут решить, с чего начать.

Я никогда не чувствовал ничего подобного.

К тому моменту, как мы отстраняемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, мы оба немного задыхаемся, а моя рука на полпути к ее рубашке. Еще чуть-чуть, и я окажусь в раю. Но Делайла отодвигается, и по ее щекам разливается прелестный румянец.

— Проклятие, — бормочет она, глядя на меня с ухмылкой.