Скажи

– Пока ты не видишь. Смотрел. Почти любовался, Марина. Я не понимаю просто, почему между вами всегда происходит какое-то дерьмо, почему вы оба такие упрямые, вечно что-то устраиваете.

Марина почти не вникала в смысл слов. Губы растянула широкая улыбка, а мысли путались. Сталкивались, врезались, взрывались, гасли и снова возрождались. Целый переполох образов и эмоций, и девушке даже не хотелось задумываться, какого, собственно, чёрта она так радуется. Чему?

И не хотелось понимать, что это в любом случае ничего не меняло между ними. Она слишком гордая, он – едва ли не сильнее. Чёрта с два сделает шаг к ней навстречу, как и она – к нему.

И в это мгновение Марина вдруг ощутила себя и его настоящими глупцами. Бегущими друг от друга против воли.

Гейден вздохнула и опустила голову. Волосы скользнули из-за спины и с плеч и закрыли лицо. Атмосфера в классе стояла весёлая и тёплая, но Марина вдруг ощутила, как задрожали руки. То ли от нервов, то ли от холода, скользнувшего вдоль позвоночника, когда мысли, одна мрачнее другой, заполнили понурую голову.

Эта ситуация будто усложнялась с каждым наступившим днём. Катилась по наклонной, набирая скорость. Вот-вот должна была достигнуть края и рвануть вниз – просто вниз. Без опоры, без страховки, без стопора. И разбиться.

Так, как каждый день разбивалось что-то внутри Марины. Будто её наполнили множеством хрупких стеклянных шариков. Она вся состояла из них. А теперь они начали лопаться. Разлетаться бесцветными осколками.

Что произойдёт, когда разломается последний? Когда Марину займёт только мутное крошево. Заполнит всю без остатка. Она сама будет этим разбитым стеклом.

И конечно эти осколки так просто не склеить.

Тонкие пальцы убрали пряди волос с лица, заводя их за ухо. Такие лёгкие, нежные движения. Будто невесомые. Затем пальцы исчезли на пару мгновений, а потом легли на спину, утешительно поглаживая сквозь ткань рубашки. Заставляя Гейден поднять голову и найти глазами источник этой немой поддержки.

Диана тепло улыбалась, всё ещё скользя своей ладонью по её лопаткам.

– Всё будет хорошо.

Куда уж там. Но Марина кивнула, выдавливая из себя ответную улыбку. Будет когда-нибудь. Неважно, что не сейчас и не в ближайшее время.

За спиной Лисовской хлопнула дверь, и в кабинет влетела Оксана Андреевна, бормоча извинения за опоздание. Девушки отстранились от учительского стола и отошли к окну, наблюдая, как классный руководитель располагается за своим рабочим местом, ставит на стул сумку и достаёт ежедневник. Заглядывает в него, что-то отмечая карандашом. Хмурит брови и наконец-то поднимает глаза на всё ещё веселящихся выпускников.

– Ребята, пожалуйста, послушайте меня! У меня есть для вас информация! Быстрее начнём – быстрее отпущу вас, поэтому не задерживайте ни себя, ни меня.

Последняя фраза, гласящая, что в скором времени все смогут, наконец, разойтись по домам, подействовала эффективнее всех остальных: класс замолк почти мгновенно. Даже Влад с Мишей заткнулись во имя грядущей свободы.

Быстрая реакция со стороны студентов, кажется, порадовала женщину. Она улыбнулась практически с облегчением, оглядывая лица перед собой, прежде чем начала говорить.

– Спасибо, что пришли. Итак, у нас на повестке дня собрание. Оно состоится достаточно скоро, и, как вы прекрасно понимаете, оно обязательно к посещению! Родителям необходимо присутствовать так же, как и вам самим, мои хорошие…

Преподаватель вещала долго – без малого минут пятнадцать непрерывной тирады. Речь шла о собрании, об экзаменах, о профессиональной ориентации, о подготовке и о бесконечной значимости всего этого. На самом деле, выпускникам доводилось слышать о каждом пункте уже не один раз, однако им без устали повторяли одно и то же, как только выдавалась возможность.

Ведь очередное планирующееся собрание было уже третьим по счёту. Не считая тех, что проводились в прошлом году. Тех, которые будут назначены в течение этого.