Скажи

И это так заводит его в один момент. Внезапно, совершенно не к месту, неожиданно. А потом он понимает, что слишком долго пялится на её губы, которые она старательно кривит, и возвращается к глазам. Ярко-горящим голубым глазам. И в них – вызов. Егор уже начал привыкать к нему, несмотря на то, что они знакомы всего ничего.

– Выслушай меня, чёрт возьми.

– Я не собираюсь ничего слушать, отойди! – кричит.

Голос такой звонкий, что бьёт по ушам, множа боль, которая пока ещё отдалённо липла к вискам, и Егор хмурится, прикрывая глаза и облизывая губы. Её истерика начинает давить.

– Это не я сказал, – голос спокойный.

Этот тон – сплошной обман. Внутри он весь горит. И злится, и хочет. Спокойствия и её.

– Я сказала. Мне. Наплевать, – с чёткой расстановкой.

– Не будь такой упёртой дурой, пожалуйста! – рычит.

– Перестану только после того, как ты превратишься из такой лицемерной сволочи в нормального человека.

И он понял, что у неё напрочь сбитое дыхание. Пухлые губы приоткрыты. Нижняя – прокусана, и её венчает маленькое красное пятнышко. И, кажется, оно рвёт тонкую натянутую ниточку внутри Егора, и его выдержка проваливается в бездну так быстро, что он даже не осознаёт. Не успевает понять. Принять.

Что это за чертовщина? Ах да. У него срывает крышу. Или как это назвать?

Никак, потому что в голове одна мысль: наклониться и поцеловать. Сейчас. И, кажется, он двинулся к ней. Иначе почему в её глазах разлился страх такого огромного размера?

Вжимается вся в эту стену. Надеется, наверное, что сможет пройти сквозь и убежит.

Поздно. Никуда ты не денешься.

И когда её холодное дыхание лёгкой плёнкой легло на его губы, он ощутил, насколько близко сейчас они друг к другу. И насколько он – к сумасшествию.

Чего ты боишься, Марина?

Марина.

Егор смотрел в её глаза, пробуя на кончике языка имя, которое прежде почти не пытался произносить. Окунаясь в этот напуганный омут с головой. Он тонул. Пожалуйста, кто-нибудь, заставьте его понять это. Потому что он сам не понимает.

Понимает только, что воздуха не хватает: он не дышит. Чтобы не спугнуть. Хотя куда сильнее? Она и так боится настолько, будто прямо перед её носом сейчас разворачивается конец света.

Марина едва заметно качает головой. В глазах – голая паника. И это так сильно въедается в него, в самую суть, в нутро. Так, что он больше не может соображать.