Босиком по асфальту

— Пойдем, будешь провожать меня до дома, — обернулась я, вылавливая Сашу взглядом. В его глазах вспыхнуло понимание, которое я не хотела видеть. Потому что оно дрожащее и отчаянное. Даже несмотря на то, что на его губах сияла лживая улыбка. — Нехорошо джентльмену бросать даму одну вечером.

— Сейчас только начало седьмого.

— Верно, вечер как раз начинается в шесть, так что пойдем.

Отвернулась, делая шаг вперед. За спиной раздался тяжелый вздох, заставляющий улыбнуться и понять, что Саша идет за мной. А через пару секунд — догоняет.

В голову вдруг пришла абсолютно сумасшедшая, до смешного детская мысль. Я посмотрела на очаровательную ромашку, стебелек которой сжимала в пальцах, и захотела погадать. Отрывать по лепестку, чувствуя дрожащее волнение в груди.

Любит.

Не любит.

Глава пятнадцатая

Пятница

— Мамуль, я не нашла ни одной пары босоножек! — С этим стоном я вошла в спальню, где мама читала книгу в кровати, и уткнулась лицом прямо ей в живот. Тут же послышался мягкий мамин смех, а затем мне на спину нежно легла маленькая ладонь.

— Ну ничего страшного, сходим в мастерскую.

Я протиснула руки к маминым плечам и крепко обняла ее. От нее пахло цветочным шампунем и духами. Сегодня — белый персик, черная смородина, ирис, роза, ваниль. Мама была влюблена во вкусные духи и меняла их по своему настроению. Каждый день что-то новое, необычное, яркое, свежее. Я глубоко вдохнула нежный запах и улыбнулась.

В маминых объятиях всегда было очень хорошо. Очень уютно. Очень много любви. Когда в душе или голове творилась полная неразбериха, такие объятия всегда спасали и наполняли меня светом и спокойствием.

— Да, давай, — пробубнила я куда-то ей в живот и подняла голову.

Мама улыбнулась и ласково заправила несколько прядей мне за ухо. В ее голубых глазах сверкнули мягкие искорки.

— Все хорошо? — поинтересовалась она.

— Да, — ответила я. А затем задумалась и помотала головой. — Нет.

Мама удивленно подняла брови и снова улыбнулась. Жест был таким теплым, что я почувствовала это тепло на своих запястьях.

— Значит, случилось.

Я снова сокрушенно уткнулась лицом в ее живот. Достаточно красноречиво, поэтому она все поняла.