Полностью завладев моим вниманием, Ильхамес аккуратно посадил оба зернышка, присыпал их небольшой горкой земли и вдруг подал мне какой-то маленький золотой стаканчик.
– А теперь, дорогая ала, вам нужно сделать сюда утренние дела свои, – мягко проговорил он, совершенно сбивая меня с толку.
Я покраснела. Затем отодвинула рукой стаканчик, намереваясь снова уползти по кровати назад.
– Что-что я должна сюда сделать? – пискнула я, чувствуя себя просто ужасно.
Вчера с червями и то было проще!
– Ну пописать, – улыбнулась Лориавель, явно пытаясь меня подбодрить.
– Зачем?! – выдохнула я, уже готовая сорваться на истерику.
Я не собиралась писать в стаканчик под надзором кучки из жрецов, слуг и Лориавель! Что за бред вообще?
– Чтобы мы узнали, действительно ли вы беременны, великая ала, – тихо и мягко ответил незнакомый жрец, низко склонив голову.
А у меня потемнело перед глазами.
– Да ну вас, – бросила я, слезая с другой стороны кровати. Чтоб подальше от сумасшедших жрецов и одной не в меру энергичной Лориавель.
– Нет-нет, чудесная ала, ничего ужасного не произойдет ведь! – замахал руками Ильхамес. – Всего-то и надо, что…
– Я говорю «да ну вас» – значит, «да ну», – фыркнула и заторопилась скрыться в другой комнате.
Детский поступок, конечно. Даром что дверей в теларане не было ни одной, так что ничего сложного в моей поимке не представлялось.
И все равно я шла все дальше и дальше по комнатам, стараясь найти хоть что-нибудь, что меня спасло бы от этой нелепой и возмутительной ситуации.
Беременна! Это ж надо такое выдумать!
– Великая ала! Прекрасная…
– Сам такой! – крикнула я тому из жрецов, что меня догонял, охая и ахая по дороге.
В этот миг впереди показалась тяжелая портьера ванной комнаты, за которую я благополучно и прошмыгнула.
– Замечательная ала, погодите немно…