– Какой? – раздался тихий вопрос чуть в стороне, и только потом я поняла, что это был голос Ильхамеса. – Других тоннелей нет в каньоне. А чтобы очистить их или прорыть, понадобится слишком много времени. Годы…
А я… снова заплакала, потому что на самом деле не знала, что делать. Не имела ни малейшего представления. И я плакала громко и надрывно, понимая, что малыши у меня в животе тоже умрут вместе со всеми нами. А я еще даже не успела в них до конца поверить.
– Вы не пройдете здесь! – зарычала я, еще сильнее распахивая руки в стороны так, что даже Айш не смог сдвинуть меня с места, бешено глядя на приближающихся воинов.
Внутри появилось очередное стойкое ощущение, что когда-то нечто подобное уже происходило. Словно способность видеть скрытое и здесь подсказывала мне что-то, но на это раз невозможно было понять, о чем идет речь…
В этот миг грохот пещеры вторил моему голосу, который было невозможно узнать.
А потом вдруг все замерли. И Ильхамес тихо проговорил:
– Айяала… твои глаза…
«Что с ними?» – спросила я, но ни слова не вырвалось из горла. Лишь мысли метались в голове, как в глухой клетке. И сердце стучало… стучало…
Ильхамес подошел ближе, медленно, словно боялся чего-то. А затем посмотрел на меня, не мигая.
И в отражении его огромных глаз я увидела собственные… два зеленых пятна огня, точно такие же, как у Джерхана.
«Что это?» – чуть не вырвался из горла сдавленный вопрос, но я снова не смогла ничего сказать, и на этот раз не из-за мыслей, что уже грозили разорвать голову, а от непонимания происходящего, от смешанных чувств, тревоги, страха и чего-то огненного, что, казалось, вот-вот должно было разорвать меня на куски.
Я отвернулась от Первого жреца Стеклянного каньона и снова посмотрела на Джерхана. Он не говорил ни слова, и я слышала лишь громкий шум крови в ушах.
– Есть другой путь, – все же удалось произнести мне, но я не узнала свой голос. Как будто кто-то другой говорил за меня… во мне.
Из груди вырвался вздох, и я прошла мимо Айша, чьи громадные искрящиеся, как полированный обсидиан, ноги беспокойно стучали по камням.
Он двинулся следом за мной, не произнося ни звука. Тогда я осторожно коснулась каменной стены, испытывая внутри лишь одно-единственное желание: чтобы мы все выжили, чтобы весь Стеклянный каньон спасся. Как бы я ни относилась к племени шаррваль раньше, как бы ни внушали мне с детства, что пауки и все, что с ними связано, проклято, сейчас я действительно больше всего на свете желала именно этого.
И едва я почувствовала подушечками пальцев холодный камень, как вдруг пещера завибрировала.
– Осторожно, обвал! – закричал кто-то позади. Люди зашумели, в пещере начал подниматься гомон. А у меня под пальцами все сильнее дрожал камень.
– Эвиссаэш… – предупреждающе проговорил Джерхан, а потом вдруг замолчал, сжав мое плечо. Он тоже чувствовал что-то, я понимала это где-то внутри, словно между мной и им вдруг протянулась невидимая нить. Через сердца и души… а потом в руку и глубину камня.
Пещера дрожала всё сильнее.
– Отойдите дальше!