Тревожное прошлое и будущие дети увязывались вместе в ее голове: при мысли о детях Леля вспоминала об ужасах, которые ей и ее мужу довелось пережить. Надеялась, что этот кошмар не будет иметь последствий.
Глава третья
Илья пришел в себя внезапно, вынырнув из топкого омута, куда провалился с головой. Не было никакой зыбкой грани, спасительного забвения – он сразу, в тот же миг, как открыл глаза, вспомнил, что случилось,
Сейчас Илья находился в небольшой светлой, скромно обставленной комнате с высоким окном и догадался, что его, должно быть, перенесли в одно из помещений монастыря.
– Где… – начал Илья, но говорить было трудно: язык будто стал непомерно огромным, едва помещаясь во рту и мешая дышать, а вдобавок сухим, как кусок пемзы.
– Слава богу! – Марина, сидевшая на стуле возле его кровати, встала и склонилась над ним. – Как себя чувствуешь? Илья, ты меня так напугал! Был без сознания почти два часа. Местный врач приходил, померил давление, осмотрел тебя, сказал, что все показатели в норме, велел позвать его, когда ты очнешься. Я хотела вызвать скорую, но он…
– Пить, – попросил Илья, и Марина метнулась к тумбочке, налила воды в стакан, поднесла к его губам.
Влагу не зря называют живительной. Она смочила горло, язык уменьшился до нормальных размеров, и Илья, сумев сделать глубокий вдох, повторил свой вопрос.
– Где она?
Марина озадаченно огляделась по сторонам. Рядом никого не было.
– Кто? О ком ты говоришь?
Илья понимал уже, что случилось нечто странное, неукладывающееся в привычные рамки, но был сейчас слишком слаб, чтобы лгать и придумывать подходящее объяснение.
– Томочка, – обреченно проговорил он. – Я видел ее возле камня.
На Маринином лице появилось неуверенное выражение: она не знала, как реагировать на упоминание этого женского имени, ведь Илья никогда не рассказывал ей о Томочке.
– У камня были ты и я. Чуть дальше стояла группа людей, но я не…
Илья прикрыл глаза. Ему вдруг захотелось, чтобы Марина ушла. Она не была ни в чем виновата, не могла отвечать за происходящее, хотела лишь помочь, понять, но ее общество было ему в тягость. Сказать об этом, попросить девушку уйти Илья, разумеется, не мог, оставалось надеяться, что она решит, будто он собирается вздремнуть, и оставит его в покое.
Миша – вот с кем хотелось поговорить, вот кто понял бы, но лучший друг так далеко!.. Марина не отозвалась на мысленную просьбу Ильи, вместо этого спросила:
– Кто такая Томочка? – В голосе зазвучали ревнивые нотки.
– Моя невеста, – сухо ответил он, все еще надеясь побыть один. – Она погибла. Выпала из окна.
Марина ахнула и, наверное, подумала, что уж теперь-то понимает, почему Илья так упорно не замечает ее скрытых и явных намеков на бракосочетание. Отчасти она была права. Но лишь отчасти.