Священник перекрестился:
– Господин, Кадваллон ап Гриффит – заложник.
– Заложник? – Этельстан не сдержал удивления. – Ты хочешь сказать, что Кинлэф не доверяет Гриффиту из Гвента?
Священник промолчал, да ответ и не требовался. Гриффиту пришлось отдать сына в залог того, что валлийские воины не покинут Кинлэфа. А это означает, Гриффит дал Кинлэфу повод сомневаться в его преданности.
– Скажи, поп, сколько из ваших семидесяти четырех воинов еще живы? – поинтересовался я.
Этельстану мое вмешательство, похоже, не понравилось, но он промолчал.
– Шестьдесят три, господин, – ответил священник.
– Вы потеряли одиннадцать человек во время приступа? – продолжал допрос я.
– Да, господин. – Отец Бледод помедлил один удар сердца. – Мы приставили лестницы к северным воротам. И взяли одну из боковых башен, охранявших римские ворота. Мы прогнали сайсов со стены.
Он гордился тем, чего добились люди Гриффита, и имел на это полное право.
– И вас скинули с ворот, – спокойно напомнил Этельстан.
– Лорд принц, это сделал ты, – подтвердил священник. – Мы взяли башню, но не смогли ее удержать.
– И как много сайсов, – я использовал слово, которым Бледод обозначал саксов, – погибло с вами у ворот?
– Господин, мы насчитали десять тел.
– Я хочу знать, сколько людей Кинлэфа полегло вместе с вашими, – сказал я.
– Ни одного, господин. – Отцу Бледоду не удалось скрыть презрения. – Ни одного.
Теперь Этельстан понял, куда я клоню. Кинлэф послал валлийцев на приступ, но никого не отрядил в помощь им. Валлийцы дрались, а саксы смотрели, как они умирают, и это разозлило Гриффита и его людей. Они могли бы оказать нам сопротивление накануне, но предпочли не сражаться, потому как потеряли веру в Кинлэфа и его дело. Этельстан посмотрел на воинов, выстроившихся позади священника.
– Что может Гриффит предложить мне в обмен на жизнь его сына? – спросил он.
Поп обернулся и заговорил с коренастым, широким в плечах человеком с золотой цепью на шее. У Гриффита из Гвента было угрюмое лицо, седая спутанная борода, а один глаз, правый, не видел и был белым как падающий снег. Шрам на щеке указывал, что зрение у глаза отнял клинок. Говорил он, понятное дело, на родном языке, но я улавливал горечь в его словах. Наконец отец Бледод повернулся к Этельстану:
– Чего хочет лорд принц от Гриффита?