– Ты пожалеешь. – Губы колдуна тряслись от злости.
– Нет. У меня просто есть предложение получше. Ты хотел крови? Ты ее получишь.
Нож оказался острым – гораздо острее того, который я принесла из дома. Лезвие рассекло ладонь наискосок, а потом еще раз зигзагом слева направо и еще раз справа налево. Крислав рванулся ко мне, перехватил мое левое запястье, выкручивая его, но правой рукой я уже вытащила из кармана свернутую трубочкой бумажку и забросила в его раскрытый рот. Колдун замер. Замер, словно мы играли в «замри-отомри». С распахнутым ртом и разведенными руками. Но любоваться на это я не стала.
– Марьяна! – крикнула я. – Давай!
Зорик понял, что все идет не по его плану, и рванулся ко мне. Но не успел.
– Ты, Крислав из Вардана, убирайся обратно туда, откуда пришел. Я замыкаю в этой доске имя твое и дух твой.
Окровавленная ладонь с силой ударила ровно в середину надписи, оставив на доске четкий рисунок печати Сатурна. Зорик вскрикнул, дернул Крислава за плечо. Но тот все так же стоял в ступоре, только рот его медленно закрылся, а глаза стали светлеть. Но радоваться было некогда.
– Марьяна! – крикнула я еще раз. – Давай!
Сама я нагнулась, отшвырнула ящик и вытащила изъеденную короедами доску-закрывашку. На ней черным маркером были тщательно нанесены руны, которые я весь вечер старательно срисовывала с защитного заклинания Каро. Зорик взвыл, кирпич на полу вдруг взметнулся в воздух и с силой полетел мне в лицо. Удар пришелся в лоб. По щеке побежало что-то теплое. Я упала на колени. Еще один кирпич летел ко мне и просвистел совсем близко от макушки.
– Марьяна! – позвала я в отчаянии.
Чуть повернув голову, я увидела, как подруга ползет в мою сторону под градом летящих в нее обломков кирпичей и досок, валяющихся на полу. Я протянула руку, она вытянула свою. В ладонь мне легла холодная туба. Полный тюбик суперклея. Левую ладонь обожгло болью – похоже, ею еще долго не придется пользоваться. Пришлось действовать зубами, откручивая крышку. Крислав продолжал осыпать меня ударами. Лишившись физического тела моего брата, он отчаянно цеплялся за этот мир. Я сжала тюбик, размазывая по поверхности доски клей. Потом схватила закрывашку, и в этом момент Зорик с силой дернул ее на себя:
– Нет! – Он прижал доску к себе. – Я не позволю тебе сделать это.
– Отдай! Ты же не такой! Ты поддался чарам этого Крислава. Забыл, как он хотел забрать твое тело? И он сделает это. Ты не должен верить ему!
– Пусть! – Зорик отступал все дальше. – Я должен доказать, что тоже что-то могу. Что я что-то значу в этом мире, что я не просто странный фрик со смешной прической.
– Ты не фрик, – я протянула руку. – Я же доверяла тебе. Помоги нам!
– Это мой последний шанс! – Он отбежал на несколько шагов, и тут сверху на него прыгнула черная молния.
Каро нещадно драл когтями серебристый ежик, Зорик выл, махал руками и в итоге не удержал закрывашку. Мы с Марьяной одновременно нагнулись, схватили ее и накрыли густо покрытую слоем быстро застывающего клея доску с надписью и темнеющей на ней печатью. Накрыли и прижали изо всех последних сил. Доска тряслась в наших руках, вырывалась с непостижимой силой. С пола вдруг взметнулся в воздух весь мусор, накопленный годами. Пыль густой пеленой скрыла нас друг от друга. Она лезла в нос, в глаза, в рот. Легкие заполнились чем-то едким. Кашель раздирал мое горло, рядом надсаживалась Марьяна. Кашляли Кристина, Неля и Анжела. Даню я не видела и не слышала. Он словно растворился. Я подавила желание бросить все и кинуться искать его в этой пыльной мгле. Давила на доску и выкрикивала в перерывах между приступами кашля:
– Как вода к земле, так земля к корням. Корни зла к камням, камни в пыль и прах. Рассыпайся зло, убирайся прочь. Запечатан будь на века, колдун. Убирайся, Крислав, убирайся! Убирайся туда, откуда пришел!
Пыль осела, глаза все еще слезились, но сквозь мутную пелену было видно, что Даня сидит возле колонны, прислонившись к ней спиной. Глаза закрыты, руки безвольно раскинулись по бокам. На четвереньках я подползла к брату и тронула его за ногу. Не сразу, но он открыл глаза. Свои чудесные серые глаза.
– Привет, – улыбнулась я, утирая лицо рукавом.