– Я? Чего?
– Утбурда. Вы вышли к нему и попытались его прогнать. Вам что, не было страшно?
– Нет, – со странной усмешкой отвечала миссис ван Аллен, – после Меерзанда мне никогда не бывает страшно.
Бреннон проводил ее до крыльца и остался стоять там, сунув руки в карманы. Уже не раз он задавался вопросом, что же должна была пережить женщина, чтобы ничего не бояться. И как она живет после этого?
Глядя вслед ван Алленам, комиссар заметил, что у противоположной стороны улицы мнется знакомый крепкий тип. Бреннон сбежал с крыльца и решительно преградил типу дорогу, как раз тогда, когда тот пугливо попятился в тень.
– Что-то забыли здесь, мистер Мерфи?
Сын пивовара облизнул губы.
– Она у вас, да? Я слышал, вы забрали ее из дома миссис Флинн? Она цела?
– А вы все это время знали и молчали, – хмыкнул комиссар. – Боялись мамочки? А тюрьмы за лжесвидетельство не боитесь?
Брайан несколько раз судорожно сглотнул, словно пытался пропихнуть в горло что-то твердое и колючее.
– Она в порядке? Хильдур цела? Вы… вы с ней… ничего не сделали?
Бреннон секунду-другую сверлил взглядом молодого человека.
– Она убила своего ребенка, – наконец сказал комиссар. – Ее повесят. А даже если и нет, если присяжные ее пожалеют, то ближайшие двадцать пять лет она проведет в тюрьме Сент-Магдален. Вы ее не увидите. Никогда.
Мерфи тихо шмыгнул носом, утерся рукавом и, сгорбившись, побрел прочь.
21 ноября
Натан тихо постучал в дверь. Вдали над озером занималась заря, но сюда, в глубину мрачного сада у дома Лонгсдейла, она еще не дотянулась. Дверь открылась не сразу, но зато дворецкий пустил комиссара внутрь без вопросов, даже не сказав «Доброе утро, сэр». Свое пальто Бреннон нашел на крючке в прихожей.
– Ну что?
Рейден вопросительно поднял бровь.
– Он жив? – устало уточнил комиссар.
– Да.