– Я Джон Лонгсдейл, – тупо повторил консультант, – охотник за нежитью и нечистью.
Натану стало не по себе. Он никогда не испытывал ничего подобного, сидя напротив как будто живого, мыслящего существа. Лонгсдейл смотрел сквозь него бессмысленным, остекленевшим взглядом, механизм из плоти и крови, у которого кончился завод. Пес низко опустил морду и ткнулся носом в свесившуюся с подлокотника руку. Бреннон встал и коснулся плеча консультанта.
– Джон, – мягко позвал он. Охотник медленно моргнул и поднял на комиссара глаза. – Ваша ведьма провела небольшое исследование, – сказал Натан. – У нас в распоряжении оказалось немного крови чародея, который влез в дом Грейса.
– Вы зовете его пироманом, – кивнул Лонгсдейл.
– Это ваш родственник.
Консультант так вздрогнул, что комиссар машинально сжал его плечо.
– В каком это смысле родственник?
– В прямом. Хотя он не ваш брат, кузен или, упаси боже, дядюшка, ваше родство не вызывает у Джен сомнений.
На этот раз Лонгсдейл молчал долго. Он глядел в камин поверх головы пса и перебирал пальцами по подлокотнику. Натан сравнивал его с пироманом. Ничего общего в телосложении (тот на фоне могучего консультанта вообще казался спичкой), но что-то схожее было в очертаниях высокого лба, квадратной челюсти и разрезе глаз.
«Или мне это мерещится», – подумал Бреннон, и тут Лонгсдейл вдруг отрывисто бросил:
– Да.
– Что – да?
– Найдите его, – процедил консультант. – Скажите мне… – Его лицо вдруг мучительно исказилось. Он стиснул подлокотники кресла так, что они смялись, как картонные; в углах рта Лонгсдейла выступила слюна, и он тяжко просипел: – Скажите мне, кто я.