Проклятие музы

– Прекрати, Райли. Она поймет. Ты не виновата. Ни в исчезновении девочек, ни в том, что произошло с Анной.

У меня вдруг родилась мысль.

– Ной. Ты говорил, у обеих девочек было спутанное сознание, когда их нашли. И они ничего не помнили. Они до сих пор в таком состоянии?

– Насколько я знаю, да. Им не стало лучше.

Я отставила тарелку.

– А что, если и они находятся под действием заклинания? Что, если пробелы в памяти были вызваны не долгим пребыванием в Литерсуме? А волшебством или даже проклятием? Ты слышал, что сказал Лэнсбери? Он тоже находился долгое время в Литерсуме, и у него не появилось таких симптомов.

Ной закусил губу, его взгляд направился в пустоту. Это был шанс что-то исправить. Хотя бы частично.

Ной позвонил Лэнсбери и поговорил с ним о нашем предположении. Мы договорились встретиться у дома, в котором жила девушка, пропавшая первой. Изабель. Мы с Ноем быстренько доели остатки сэндвичей, так как с пустыми желудками мы вряд ли выдержали бы этот день, и отправились в путь.

Район, в котором жила девушка, был по-настоящему шикарным. Большие дома с красивыми садами тянулись вдоль длинной аллеи, которая была усеяна деревьями. На улице стояли дорогие машины, а почтовые ящики были огромными. Я в своих потертых кедах вообще не вписывалась в это окружение. Лэнсбери, водивший машину, прибыл следом за нами. Мы сократили путь через ближайший книжный магазин. Лэнсбери протянул мне тканевую сумку, которую он держал под мышкой.

По моему лицу расплылась широкая ухмылка, когда я увидела, что было внутри.

– Тор!

– Мы скопировали жесткий диск. Содержимое еще будет изучено. Но я подумал, ты захочешь получить его обратно как можно скорее.

– Большое спасибо. – Я помахала сумкой.

– Более того, мы пока не нашли доказательств, что ты состояла в контакте с жертвами посредством посещения книжных миров. Так оно и останется. Ситуацию с загадочной фразой мне тоже удалось разъяснить. Я еще никогда не слышал такого неловкого молчания в диалоге. – Он поправил кобуру и указал головой на дверь, ведущую в поместье. – Ну, тогда пойдем. Я говорю, вы подыгрываете.

Он позвонил в дверь, отозвался на голос из домофона, поднял вверх служебное удостоверение, и нас впустили. У белой двери нас встретила дама лет пятидесяти. Ручка, так же как и старомодный дверной молоток, были сделаны из полированного золота и блестели на солнце. Пол в доме, который можно было рассмотреть уже с улицы, был выложен благородной темной плиткой.

– Чем я могу вам помочь, детектив? – Ее волосы были собраны в тугой пучок на затылке, одета она была в черный вязаный свитер, который, казалось, был ей слегка великоват. Он был очень похож на мой, и ее лицо посветлело, когда она это заметила.

Лэнсбери пожал ей руку и очаровательно улыбнулся.

– Миссис Рубенс, я надеюсь, мы не помешали. Мы хотим еще раз поговорить с вашей дочерью Изабель, если это возможно. Это, – он указал на меня, – миссис Абернати, прогрессирующий молодежный психолог, и ее ассистент Гарри. Она, несмотря, хотя скорее благодаря своему юному возрасту является корифеем в своей области и хотела бы помочь вашей дочери.

Миссис Рубенс осмотрела меня с ног до головы.

– Вы очень молоды. Все.