Вторжение

В конце концов, обойдемся и без королевской казны — вон, столько золота и других ценностей добыли, с нас хватит.

Сказано — сделано.

Едва только мои бойцы успели перевести дух, как тут же, повинуясь приказу (слава богам, теперь уже некому было со мной спорить, ведь братец со сломанным носом и вывихнутой челюстью лежал грустный на своем драккаре), принялись готовиться к отходу. Они перетаскивали и грузили на корабли все, что удалось добыть, начали отбирать людей, которых планировали забрать с собой в качестве треллов, ну и готовить город к поджогу, куда уж без этого…

К рассвету все было готово: корабли были загружены так, что я боялся, как бы они не перевернулись на волнах. Отобранных треллов уже тоже усадили на специально отведенные места на драккарах, ну а затем в корабли начали грузиться и сами воины.

Когда мы отчалили, на берегу оставалось всего два драккара — их экипажу предстояло поджечь город. Впрочем, на это я не особо надеялся — уверен, как только местные поймут, что мы ушли, тут же начнут гасить пожары. Так что на доп. Задании, касающемся уничтожения города, можно ставить крест — не выполним мы его. Ну и хрен с ним!

Зато другое доп. задание выполнили — 500 треллов с небольшим мы с собой таки забрали. К слову, никого из братства с собой мы не взяли, Нуки об этом попросил, а я не смог отказать. Хотя, чего уж душой кривить — не особо мне нравилось, что на наших островах может появиться группа людей, прекрасно умеющих сражаться, и людей, которым нечего терять. В конце концов, одно дело ‒ проиграть в том сражении, и совсем другое ‒ всю жизнь тянуть лямку трелла. Они на это не пойдут. И когда кончится их терпение — они наломают дров. А оно мне надо?

Что не говори, а набег выдался крайне удачным — разграбили ярмарку, смогли захватить столицу. Жаль, конечно, что нас так мало. В ином случае смогли бы повеселиться дольше. В том числе взяли бы и дворец.

Но чего жалеть о том, чему не суждено случится? Во всяком случае, сейчас. Главное — мы живы, мы возвращаемся домой, и возвращаемся мы не с пустыми руками.

Теперь осталось без проблем прибыть домой.

* * *

Ортанг беззвучно рыдал, сидя на берегу миниатюрного острова. Того самого, где он сам и его семья многие годы скрывалась от бед и проблем, случись такие на большой земле.

Но в этот раз остров не смог защитить, не смог помочь.

Старик проклинал свое немощное тело, которое не позволило ему в тот день отправиться на яле вместо сына. Проклятая старость, проклятые болячки! Его скрутило так, что пошевелиться не смог. Он лежал, двигая лишь глазами, и просил сына не плыть, остаться на острове с ним, невесткой и детьми. Но его сын был непреклонен — что скажет благородный господин, если его просьба, за которую было дорого уплачено, не будет выполнена?

И вот, прошло уже два дня, а на горизонте ял так и не появлялся. Еще вчера старика словно бы что-то кольнуло в сердце, что-то екнуло. И он тут же понял — его единственного сына больше нет…

Ортанг сидел на берегу, глядел вдаль, надеясь увидеть знакомый парус, и сам же не верил в то, что это случится.

Слезы текли по его обветренному, морщинистому лицу, однако он не издал ни звука — дети и женщина не должны видеть его слез, не должны догадаться, что случилось. И он им не скажет правду, она не узнает, что муж уже никогда не вернется назад, а дети, что они уже никогда не увидят отца.

Сегодня он, как и прежде, пришел на берег с первыми лучами солнца, и начал вглядываться вдаль.

Ял не появлялся.

Зато далеко, на самом горизонте, старик разглядел корабли. Было их много ‒ десяток, а может и больше. Они уходили в открытое море, а шли со стороны столицы.

И это не были корабли, которые ему доводилось видеть раньше.

Скорее уж, это были корабли тех, о которых последний год ходили жуткие слухи. А еще старик увидел дым, поднимающийся в небо. И дым этот был точно над столицей.