Наконец я просто спросил: вдруг это моя вина?
Никто так не думал.
Депрессия ужасна. Мне никогда не ставили диагноза. Я не страдаю от нее постоянно, но иногда она возвращается, ненадолго, вместе с воспоминаниями о том, первом случае.
Я не ел, пропускал занятия, отвечал только на половину звонков и почти перестал говорить. Общие усилия моих друзей помогли, но я и сам хотел выкарабкаться. Они бы не вытащили меня из ямы, не протяни я руку.
Мне так и не удалось избавиться от чувства вины. Я не верил, что это случилось из-за меня, ничего подобного, но и не помог ей.
Сейчас я чувствую то же самое. Тяжесть в груди, безразличие, невозможность сконцентрироваться. Мысли плывут, как и мир перед глазами. Я хочу сдаться, заплакать, завыть, закричать, стрелять в воздух — просто так. У меня в руках смерть. Забавно, я всегда представлял ее женщиной. Но нет, это длинный, холодный, черный ствол Оливери и барабан, полный свинца.
У меня проблемы, и я понимаю это. Смотрю на Дайю. Возможно, ищу поддержки и утешения, но скорее всего — прощения.
Но вижу одобрение.
Что ж, и это неплохо.
Я проглатываю меланхолию, как кусочек печени, брюссельской капусты или сироп от кашля. Отгоняю ее — буду терзаться позже.
В квартире Иезавели нет телефона. На улицах нет машин и такси. Наверное, на автобус мы опоздали, но других вариантов не осталось.
Дайю трогает меня за руку. Вопросительно смотрит. Я киваю. Мы спускаемся по Куджи-Бэй-роуд. Нам везет. Согласно указателю на остановке, 373 ходит по ночам — каждый час. Здесь, у пляжа, нам попадаются люди.
К счастью, джинсы, которые украла Дайю, мне велики, как и футболка. Пистолет оттягивает карман — убран с глаз долой, но я о нем не забываю. Теперь он теплый — впитывает жар моего тела. Это странным образом меня утешает.
С автобусом есть проблемы.
Мы ждем недолго. С нами заходят еще три человека, все — одиночки, рассаживаются кто куда. Дайю занимает место в середине, я опускаюсь рядом с ней, и мы едем. Пропускаем несколько остановок — потому что на них никто не входит и не выходит, но довольно быстро набирается почти дюжина пассажиров.
Скоро мы сойдем на Оксфорд-стрит — в конце Гайд-парка, прямо перед поворотом на Элизабет. Тут-то и начинаются проблемы. Нам все еще нужно пересечь Сидней, добраться до Аннандейла, вернуться к дому матери Карен.
А город кишит призраками.
Я замечаю их, даже в глуши, между Куджи и Сиднеем, они сидят под деревьями, провожают автобус взглядами. Видят ли они нас или просто смотрят на каждый автобус? Сможем ли мы пройти по городу?
Теперь призраки с гор вернулись в Сидней, они ищут нас, хотят отомстить и, конечно, защитить реальность.
На одной из остановок у Сентенниал-парка в автобус входит призрак. Бросает монетки в руку водителя. Медленно идет по проходу. Девушка на переднем сиденье смотрит ему вслед, но он не замечает ее, а остальные — его. Он в серых одеждах, не таких рваных, как у некоторых призраков. Лицо открыто. Естественно, оно серое, с запавшими глазами. Он не хромает, скорей, припадает на одну ногу. Руки в перчатках, пальцы на левой дергаются. Тряска в автобусе его не беспокоит.
ebooksa