«Данхилл», помогший Вэл каким-то образом превратиться в огонь, валялся там, куда выпал из ее рук.
Брин тупо застыл над зажигалкой. Столкнувшись с загадкой, он оказался к ней не готов. Его ум привык иметь дело с предсказуемым, приземленным миром кровоточащего мяса и ломающихся костей — к тому, чем можно управлять и манипулировать. И теперь Брина слепила ярость к той, что так жестоко оставила его в дураках.
— Будь ты проклята! Проклята! Проклята!
С его губ сорвался вопль ярости. Одним взмахом Брин смел все с комода: зеркало разлетелось на ртутно поблескивающие осколки; помада и серьги звякнули о пол; флакон его одеколона, стоимостью сто долларов за унцию, разбился о стену и потек по ней мускусными струями. Сбросив одежду Вэл с вешалок, Брин изорвал ее в клочья. Остатки искромсал на кусочки. Затем, удовлетворившись причиненным ущербом, пырнул подушку, на которой лежала головой эта дрянь, и превратил занавески чуть ли не в шелковую бахрому.
В разгар этого припадка внимание Брина привлекли курильницы и ароматные свечи, которые Вэл выстроила на подоконнике, и ум, отчасти прояснившись, родил из хаоса одну-единственную логичную мысль: мерзавка использовала для побега похожий предмет. Почему бы не попытаться последовать за ней тем же образом?
Брин подобрал «Данхилл» с пола и, начав с ближайшей свечи, прошел вдоль всего ряда, зажигая каждую сандаловую палочку, каждый фитиль.
Наградой за труды стал ароматный запах и маленькие, заурядные огоньки.
— Черт бы ее побрал!
Он швырнул зажигалку через весь номер и размашистым ударом смел все с подоконника подчистую, затем огляделся, ища, что бы еще уничтожить.
Единственным предметом в комнате, не затронутым его яростью, была бутылка дешевого вина, початая накануне. Брин вынул пробку и жадно хлебнул. Затем отнес бутылку в ванную вместе с ножом, которым еще недавно мстительно кромсал шторы и остальное. Здесь он разделся и, сев на пол, утешился тем же образом, что и в детстве: неспешно наносил себе длинные порезы и смотрел на собственную кровь. Вместе с ней уходила ярость, а потом Брина сморил сон.
Брину снилась толпа. Люди с окровавленным оружием в руках гнали его по лабиринту узких проходов и лестниц, крича, будто в одну глотку. Казалось, это гудит рой обозленных ос.
Преследователи приближались. По лбу Брина струился горячий пот. Проснулся он от ненормально громкого женского вопля.
Сирена.
Встав, Брин отворил дверь ванной и тут же ее захлопнул.
Перед ним бушевала огненная стена. Настоящее пламя, а не то изумрудное, что таинственным образом вызвала Вэл, скакало по сорванным с окон, истерзанным занавескам. Изголовье кровати и часть пола тоже горели. Под потолком собиралось удушающее облако дыма.
Брин выругал себя за то, что не погасил свечи и курильницы. Мозг лихорадочно работал. Помнится, в чем-то из прочитанного писалось, как действовать в таких случаях. Нужно напустить воды в ванну, заткнуть щель под дверью мокрыми полотенцами и ждать спасателей.
Но снаружи настоящий ад, и единственный выход прегражден огнем. Пламя не успеют погасить вовремя. Никто даже не знает, что он в номере.
На улице взвыли новые сирены. Послышался топот ног и возбужденные крики толпы, несомненно собравшейся ради такого зрелища.
Впервые в жизни Брин оказался перед страшной правдой: он вот-вот умрет, причем ужаснейшей смертью. Умрет не в туманном будущем, настолько далеком, что кажется, будто оно никогда не наступит, а здесь и сейчас, в этом жалком гостиничном номере, один на чужбине.
Только не так!
ebooksa