За кулисами смерти

— Если бы остался жив…

— Я ничего не могу сказать по поводу его смерти, ею занимается полиция.

— Вы когда-либо выступали спонсором Театра музыкальной комедии?

Банкир ответил сухо:

— Это коммерческая тайна вообще-то, но вам признаюсь — нет, никогда, я помогаю родной школе, детскому дому, областному онкодиспансеру. Меценатство — не мой профиль, я придерживаюсь точки зрения, что искусство должно быть самоокупаемым. Это же бизнес, точнее шоу-бизнес, как на Бродвее, принцип простой — взял кредит в банке или у частного лица, реализовал свой проект, если сборы за продажу билетов превысят затраты — вернул заемные деньги.

— Так вы и Максиму не занимали денег?

Что-то мелькнуло на миг в глазах Житинского, но он ответил пространно:

— Нет, не занимал. Знаете присказку — «хочешь потерять друга, займи ему денег или заведи с ним совместное дело». Я стараюсь не путать бизнес и дружбу, бизнес и родственные отношения, бизнес и любовь. К несчастью, это не всегда получается.

— Хорошо, тогда вернемся к Заварзину. Почему, по-вашему, он выбрал артистическую карьеру, ведь Максим успешно окончил физико-математическую школу?

Житинский пожал плечами:

— Точно я сказать не могу, но ведь сколько актеров, сатириков и писателей получили сначала профессии физиков-ядерщиков, авиастроителей, врачей, инженеров, а потом стали людьми искусства? Думаю, Макс избрал тот путь в жизни, в котором он мог оптимально реализовать свой врожденный потенциал.

— Он никогда не жалел о своем решении?

— Нет, но хотел постепенно перейти от актерства к режиссуре. Заварзин считал, что артистом, как и спортсменом, стоит быть до определенного возраста, а затем переходить на постановочную или тренерскую работу. Зависимость актера от выбора постановщиков — вот что его угнетало, не пригласят в сериал, не предложат роль в театре — и все, сидишь на скамейке запасных, как в игровых видах спорта. Впрочем, по-моему, и режиссер сейчас зависим от продюсеров и спонсоров. И те рискуют — многие проекты не окупают себя, хотя на первый взгляд должны были окупить.

В этот момент официант принес на подносе бутылку пива, чистый бокал и салат на большой тарелке, а также стакан свежевыжатого апельсинового сока. Житинский осушил его разом, поставил на стол и спросил:

— У вас есть еще вопросы?

Лобов кивнул:

— Да, последний. Заварзин ладил с Лазаревским?

— Это не ко мне, — усмехнулся банкир, — хотя один раз он пожаловался в телефонном разговоре, что ему в театре начали ставить палки в колеса после удачного исполнения главных ролей в сериалах, появились завистники, злопыхатели. Входил ли в их число художественный руководитель, я не знаю. Мне пора, Эдуард, рад был знакомству, надеюсь, ваша статья о Максе будет правдивой и доброжелательной.

Он небрежно бросил на стол тысячерублевую банкноту, вытер губы салфеткой, снова крепко пожал руку собеседнику и встал, бросив взгляд на циферблат дорогих швейцарских часов.

Как только фигура Житинского скрылась за дверью, Лобов аккуратно взял за верхнюю каемку стакан, который только что держал в правой руке школьный товарищ Заварзина, и одним движением спрятал его в полиэтиленовый пакет. Потом торопливо съел салат, выпил бокал пива и положил рядом с зеленого цвета банкнотой еще одну такую же. После чего сразу же покинул уютный зал кафе «Кипарис».