– Но это не миф! Вы на самом деле пьете кровь!
– Совсем немного. Свежая кровь насыщает организм необходимыми веществами, и это облегчает мое состояние.
– То есть все те несчастные, которых вы держите в замке, играют для вас роль дойных коров? Только выдаиваете вы из них совсем не молоко…
– Они – несчастные, это вы верно заметили. Нас сплотила общая беда. Все эти люди тоже страдают редкими заболеваниями, уникальными в своем роде. У господина О’Рейли, который приехал ко мне из Дублина, кожа лилового оттенка.
– Синий старик!
– Его так и прозвали в родном городе. Нова-Лингу – уроженка Микронезии. Ее вывезли оттуда жестокие европейцы, чтобы показывать за деньги вместе с дикими животными в передвижном зверинце. Вы видели, сколько волос у нее на теле? Так называемая «болезнь оборотня». Для женщины, будь она даже дикаркой с далеких островов, это страшное неудобство. Нова-Лингу сбежала от своих хозяев, нашла меня, теперь служит в замке поварихой. Между прочим, потрясающе готовит… Да вы и сами могли в этом убедиться.
Тут и Вероника осмелилась вставить слово, вспомнив свое приключение у колодца в первый день пребывания в замке:
– А та… ну, которая от воды кричала? Она кто?
– Она из Калькутты, ее зовут Тришна. Ирония судьбы! «Тришна» в переводе с хинди означает «жажда». Кожа этой девушки сверхчувствительна к воде. Даже одна капля может вызвать покраснение, волдыри – все, как при ожоге. Этим недугом страдают всего человек пятьдесят в мире…
– А китаец? – спросил заинтересованный Максимов. – Он псих?
– Вэнь Юн? Он нормален… почти… Его заболевание я называю синдромом чужой руки. Это сложное неврологическое расстройство, механизм которого пока не изучен. Время от времени одна или обе руки такого больного выходят из-под контроля, начинают, так сказать, жить собственной жизнью. Но в остальном Вэнь Юн – обычный человек. Как мы с вами.
– Ну, вас-то обычным не назовешь.
– Да, пожалуй, – легко согласился граф. – Теперь вы понимаете, почему все эти люди живут у меня в замке?
– По правде говоря, не очень.
– Их заболевания не просто редкие, они превратили этих людей в изгоев. Представьте, каким насмешкам подвергнется человек с синей кожей, если рискнет выйти на улицу? А женщина, сплошь покрытая волосами? Их затравили, они вынуждены были искать убежище. А я… я понимаю и разделяю их страдания, поскольку на своем опыте знаю, что такое быть изгоем из-за болезни. Вот я и дал этим страдальцам крышу над головой. Здесь над ними никто не смеется, они чувствуют себя комфортно, живут в относительном спокойствии…
– И вы их лечите?
– Увы, их болезни вылечить невозможно. По крайней мере, на нынешнем уровне развития медицины. Но я провожу опыты, пытаюсь хоть как-то помочь им в меру моих скромных возможностей.
– Звучит превосходно, но вы не ответили на вопрос насчет крови, – напомнила Анита. – За ваше гостеприимство им, похоже, приходится платить дорогой ценой.
– Пустяки! – всплеснул граф сморщенными пальцами. –
– У вас на все готов ответ, – сказал Максимов с плохо скрытым сарказмом. – Но как быть с трупом египтянина, который лежит там, внизу, в саркофаге?