Максимов сидел в постели и потягивал из бокала рубиновое бордо.
– Да… мне тоже непонятно. И еще я не понимаю, зачем Йонуц бежал из замка. Он пользовался у графа достаточным доверием, чтобы объяснить, кто на самом деле убивал…
– Вот-вот! – подхватила Анита. – Но и это не все. Вэнь Юн не входил в склеп, когда я там пряталась.
– Почему ты так думаешь?
– Я ранила того человека… мы все видели его кровь на полу. А у Вэнь Юна – только шишка, которую он заработал сегодня. Где же рана?
– Она может быть под одеждой…
– Нет, того человека я ударила по голове!
– Но мы и так знаем, что это не Вэнь Юн. Это был Йонуц. Следы вели к его комнате… – Максимов запнулся. – Стой! Тогда, в лесу, я не видел у Йонуца на голове никаких шрамов… и никаких повязок. Он лежал без шапки, я рассмотрел его внимательно.
– Вот как? – Анита заволновалась. – Но если в склеп входил не Вэнь Юн и не Йонуц, то кто?
– А какая разница? Почему ты считаешь, что это непременно был убийца?
– Я слышала, как он подходил к саркофагу, где лежал мертвый египтянин. То есть он знал про убийство! Значит, это либо убийца, либо сообщник…
– Боюсь, Нелли, нам придется гадать на кофейной гуще. Правду узнать не от кого. Йонуц погиб, а китаец нам ничего не скажет.
Анита выхватила у Максимова бокал, щедро отхлебнула вина.
– Я бы узнала… Ах, если б он говорил на языке, который мне знаком!
Максимов сконфуженно покашлял.
– По-моему, он понимает по-английски.
– Серьезно?
– Когда я сидел в камере, мне почудилось, что он произнес два-три слова на ломаном английском.
Анита просияла, допила бордо и, не глядя, подала Веронике через плечо пустой бокал.
– Чего же ты молчал! Теперь я могу сама с ним поговорить!