Легавый

Мне бы его заботы!

Вновь ни родителей, ни прислуги в жилище Тухваталиных не обнаружилось. Реджина отворила мне дверь сама. И вид при этом имела очень удивлённый и даже встревоженный.

— Доброе утро, сударыня, — снял шляпу и кивком обозначил я поклон. — Мой визит вас чем-то напугал?

— Нет, что вы, — смутилась девушка, неуверенно застыв в дверном проёме. — Я просто не ожидала вас нынче видеть. Думала, вернулся мой знакомый, что ушёл вот только перед вами.

— У меня к вам разговор имеется. Позволите войти? — Личная жизнь Реджины, похоже, и без меня била ключом. Утро на дворе, а от неё уже кто-то упорхнул.

Девушка немного замялась, но я нагло отстранил её и проник внутрь. Ну встречается она с кем-то, и хрен с ней. Я ведь практически по служебной надобности явился. Не на крыльце же нам важные вопросы обсуждать. Да и в спальню к Реджине я заглядывать не собирался, сразу направился в гостиную.

Чем это они тут занимались? Стол оказался завален бумагами. Чертежи, планы, свежие газеты, книги. И какие-то журналы, судя по строгим рисункам на обложках, научного характера. Лишь с одного края стола две использованные чайные пары, сахарница и аж три открытые жестяные коробки из-под печенья и конфет. Все пустые. Либо сама Реджина, либо её гость, подъели всё начисто. Похоже, те они ещё сладкоежки. Коробки-то совсем не маленькие.

Без всякого приглашения я придвинул к себе стул и уселся, вытянув под столом повреждённую ногу. Пристроил рядом с собой трость и котелок, указал девушке на соседний стул:

— Присаживайтесь. Первым делом хочу сообщить, что ваш брат жив и вполне здоров.

— Вот спасибо, — презрительно фыркнув на такое хамство, гордячка и не подумала воспользоваться моим приглашением. Принялась торопливо наводить на столе порядок, сортируя и собирая бумаги в стопки. — Что же касается Валентина, я в курсе. Он появлялся дома намедни по утру и имел со мной весьма обстоятельную беседу.

— Вот как? И вы мне ничего о том не сообщили? Вы же знали, что я стану искать его.

— Я не поверила вашим обещаниям, — пожала она плечами, и добавила ехидно: — Вы же заняты более важными делами.

— Да, важными, — мне такой её тон совсем не понравился. — И ваш брат, между прочим, оказался в этих делах дважды замешенным. Сперва, как вы сами знаете, примкнул к заговорщикам, а после и вовсе связался с сектой сатанистов. Об этом вы тоже в курсе?

— Кто такие сатанисты? — глянула она на меня искоса, продолжая возиться с бумагами.

— Оккультисты, верящие в потусторонний мир и приносящие кровавые жертвы своему злому божеству. В данном случае людские жертвы.

— Вот как? — подняла она брови. — Об этом Валентин ничего не говорил.

— О чём же вы тогда с ним так «обстоятельно беседовали»?

— Мы обсуждали методы борьбы с прогнившим режимом, — вызывающе выставилась на меня Реджина. — Я убеждала Валентина вернуться в партию, но он сказал, что пойдёт иным путём.

— Тоже мне, юный Ильич, — буркнул я себе под нос и резко сменил тему: — А кто этот ваш партийный соруководитель, имеющий очень влиятельного папашу? Как его фамилия?

— Не знаю, о ком вы, — упрямо повела девушка подбородком, но я сумел заметить, как взгляд её на долю мгновения скользнул в сторону входной двери.