Легавый

Всё верно Шарап Володович сказал, Чубис долго мурыжить меня не стал и особо не докапывался, вопреки всем моим ожиданиям. Возможно, причиной тому были ранения, полученные им поутру. Заседал мой начальник в своём кабинете в кителе, лишь накинутом на плечи. Правая рука болталась на перевязи, а на лице застыло спокойствие, не поддающееся воздействию абсолютно никаких эмоций.

Может, ходил в лазарет, и это последствия обезболивающего клистира? Эдакая успокоительная побочка. Про дуэль ни словом не обмолвился, по поводу отчёта не язвил и не злословил. Бумаги молча просмотрел и даже ни разу не покривился в мою сторону.

Лишь вяло попенял на то, что куда я ни направлюсь, всюду на меня кто-нибудь да норовит напасть. То революционеры, то лунниты, то бандиты, как будто я специально их к себе приманиваю.

Причём так искренне о том заявил, что трудно было не поверить в непричастность его ко всем этим покушениям на мою скромную персону. Словно канцлер держал своего протеже в полном неведении и не делился планами на счёт моего устранения. Хотя, возможно, причина той искренности — вовсе не проявление актёрского дара, а всё то же успокоительное воздействие медикаментов.

По крайней мере, покончив с отчётом, Чубис всё так же индифферентно сообщил мне:

— Да, господин Штольц. Тут перед вашим прибытием явился канцелярский курьер из департамента герольдии. Обер-прокурор ставит меня в известность, что ваш вариативный родственник завещал вам своё имущество и право перенять баронский титул. Однако возник ряд несоответствий, усложняющих получение вами дворянского достоинства. Поскольку вы не являетесь прямым потомком барона, инспекторский департамент, опираясь на отсутствие прецедентов, не берёт на себя ответственность утверждения права такового наследования. Тем более, полноправным обладателем земельного надела вы станете ещё нескоро. Вы понимаете, о чём я?

— Разумеется, — кивнул я.

Как тут не понять. Похоже, накрылось моё баронство. Необычно было только, что Чубис всё это высказывал мне без малейшего злорадства.

— Для безземельного сословия, — продолжил мой начальник, — конечно, существуют иные способы получения дворянства. И вы, будучи чиновником пятого класса, согласно «Манифесту о порядке приобретения дворянства службою» могли бы на оное претендовать, но только имея выслугу не менее десяти лет. А вы у нас без году неделя, — Чубис впервые за весь разговор выдал недовольную гримаску. Анестезия отходит? — Однако дворянство можно получить пожалованием по особому усмотрению самодержавной власти. И, как мне сообщили, господин канцлер ещё вчера отправил рекомендательную депешу его светлейшеству герцогу Селябскому.

— Ничего себе, — не смог я скрыть своего удивления.

— В том нет ничего противоестественного, — недовольно глянул на меня Чубис. — Господин канцлер настоятельно рекомендовал учесть ваши прошлые, а также, возможно, будущие заслуги перед короной и возвести вас в дворянское сословие. И его светлейшество вроде как уже завизировал своё согласие. Правда вы должны будете присягнуть самодержцу, а дворянство, до получения вами права на владение землёй, будет числиться не потомственным, но личным. Вас это не смущает?

— А должно? — удивился я. — Я ещё даже не женат.

— Я вас спрашиваю о присяге, — ну вот и привычное раздражение проскользнуло в голосе.

— Нисколько, — замотал я головой. А сам сильно задумался. Это какая выгода канцлеру, мало того, что рекомендовать меня титулом наградить, так ещё и присягу герцогу принести. Неужели я опять с выводами просчитался? Главный заговорщик вовсе не канцлер? Но кто? Не Чубис же.

— Уже сегодня, в час пополудни, — продолжил только что отвергнутый мной объект подозрения, — назначен сбор дворянского собрания. На коем вам будет вручена жалованная грамота, а также собранием будет вынесено определение о подтверждении или нет вашей принадлежности местному дворянству и, соответственно, о последующей необходимости внесения вас в дворянскую родословную книгу наместничества.

Что ж так всё сложно то с этим? И, главное, нахрена он мне всё это рассказывает? Уже мозга за мозгу зашла.

— У вас не так много времени до назначенного срока, — Чубис глянул на большие настольные часы, объединённые с чернильницей и подставкой для писчего пера. — Вам следует получить на складе парадный мундир и зайти к служебному цирюльнику. Пусть приведёт в порядок вашу причёску и заодно замажет чем-нибудь синяки и ссадины на лице. Мне не хотелось бы краснеть перед правителем за своего нерадивого подчинённого.

При чём тут «нерадивый»? Я тут из кожи лезу, чтоб дела раскрыть, а меня невесть в чём обвиняют. И это при том, что последнюю ссадину на физиономии мне сам же Чубис и организовал. Вот он всё же наглый.

Тем не менее рекомендацией начальника я воспользовался и потопал к Рогову. Парадный китель — дело хорошее. Если уж этот мой прикид Чубис не одобрил, то о других костюмах, которые ещё более поистрепались после всех моих приключений, и говорить нечего. А заодно и новую кольчужную жилетку с Рогова стребовать хорошо было бы не забыть.

Вениамин Архипович пребывал в приподнятом настроении. Сидя за одним из рабочих столов, как всегда заваленным кучей чертежей, тихонько напевал себе под нос какой-то залихватски-бравурный марш и с интересом крутил в руках стеклянную колбу, наполовину заполненную зеленоватой жидкостью.