В дверь заглянула сначала одна русалка, потом вошла вторая.
– Это… а у вас ноги! – сообщила Манька, никогда не видев русалок в полный рост прежде.
– По земле мы ногами ходим, – объяснила одна из русалок.
Они были похожи между собой, как две капли воды, и Манька вдруг заметила, что уже где-то видела их смазливые личики.
В Аду, вспомнила неожиданно она.
Благодетельница походила на них, как одна из них. Русалки ничуть не смутились, подзывая ее к себе.
– Есть у нас сестрица, рожденная на земле, – таинственно поведала одна, грустно взглянув на Маньку.
– Не совсем сестра, – поправилась другая. – Видишь ли, мы рождаемся из яйца, а оно зачинается нашим отцом от морских сирен, а та, другая, вышла из чрева Бабы Яги, но зачатая от семени нашего батюшки.
Манька отшатнулась. Кровь отхлынула от лица. Ну не могло же такого быть, чтобы вся Благодетельница была не человек! И пока она думала, обе русалки с вениками подмышкой не замедлили уйти в парную и через несколько минут выскочили, раскрасневшись, как вареные раки, сразу же кинувшись в реку.
Манька тоже попарилась и вышла на берег, не решаясь ступить в воду.
«Утопят!» – в который раз подумала она, пожалев, что относилась к ним по-человечески.
Но трусить оказалось еще хуже, чем бояться сестер любимой Дьявольской Помазанницы. Дно реки оказалось пологим. Она кое-как заставила себя переступить опасную черту. Русалки на дно не потащили, но поплыли рядом, собирая по дороге лилии. Теперь их было так много, и все они плескались рядом с хохотом и гиканьем.
– Недоброе дело задумала ты, Маня! Ой, недоброе! – прошелестел голосок у самого уха.
– Замыслила, срам-то какой! – другая погладила ее по спине.
Тепла от русалки никакого – руки холодные, как вода в реке. Что там могло понравиться Борзеевичу? Манька вздрогнула, но к берегу не поплыла. Получат они у нее, если живой выберется! Никаких пирогов им больше!
– А-а-а, пожадничала! А сестрица наша, не моргнув глазом, отдала бы! – еще одна русалка высунула голову из воды прямо перед нею, водрузив на голову сплетенный из лилий венок, слегка утопив, и поплыла перед нею назад себя.
Манька высунулась из воды, отплевываясь.
«Издеваются!» – разозлилась она. Поправила венок и нырнула глубоко под воду, раскрыв глаза. И сразу две русалки подхватили ее и потащили по кругу.
И вдруг Манька сообразила, что она не захлебывается, она как-то дышала под водой. Стало светлее, зеленоватая пелена ушла, и стало видно, как на берегу.
Чего здесь только не было: мимо проплывали косяки разномастных рыб, длинные яркие водоросли поднимались со дна, образуя густые заросли, то тут, то там ползли по дну раки, раскрытые перламутровые ракушки устилали дно, и всюду, куда не глянь, высились терема, терема, богато и нарядно украшенные, будто целый город предстал перед глазами. А вокруг сундуки, сундуки, наполненные сокровищами, с высыпанными и наметенными горками самоцветными камнями, с ровными дорожками, покрытыми золотыми монетами.