Манька осеклась. Хоть и ненавидела она Дьявола в этот момент, но он говорил то, что сама видела. Первым делом списывали на самоубийство, не получалось, начинали искать крайнего. Доводили дело до суда, а там оказывалось, что у крайнего железное алиби, о котором забыли упомянуть. Органы долго думали, что с этим делом делать, даже если свидетелей было пруд пруди, для властей недостаточность улик была на лицо. И пылилось это дело до закрытия, пока срок давности не закончится. С вампирами – все с точностью наоборот. Откуда у органов только силы брались, чтобы поднять на ноги все государство! Подозреваемые признавались даже в том, что о себе не подумали бы, да так быстро и горячо, что сразу становилось ясно, что преступники тоже люди, и совестливые – много добрых слов звучало в их адрес, когда удивленные родственники и знакомые пытались понять, как оступился человек.
– Между тобой и Благодетельницей стоит все народонаселение государства! – напомнил Дьявол. – И это народонаселение не будет с тобой церемониться. Два пути у тебя: вернуться и умереть, или забить насмерть всех, пока не одолеют. Достойная была бы смерть! Я бы так и сделал.
– Я же не собираюсь убивать Благодетельницу… Согласна, за Кикимору и Бабу Ягу, наверное, мне положено какое-то наказание… Устроила самосуд… Но я защищалась! Они даже не люди, как оказалось, а не пойми что, две безумные старухи… Но смерти я точно не заслужила. Я не животное, в конце концов, чтобы со мной так поступать!
– А чем вы отличаетесь от животных? – усмехнулся Дьявол. —Разве что руки приспособлены к рыночным взаимоотношениям да хвост вышел в люди, но принцип выживания тот же. Было человеку одиноко, и дал ему душу и ближнего, а не учел, что наложение двух земель, которыми образуется пространство, позволяет человеку мастерски видеть выгоду. Животное территорию глазом зрит, и человек глазом, а того не понимает, что глаз у него четыре. Смотрит на огород соседа и в мыслях уже занимает его территорию. И это не человек виноват, это свойство земли заполнять собой все пределы. И если у человека еще какой-никакой тормоз есть – другой человек, который болью останавливает его, то нечисть ездит без тормозов. Не имея души, человек хуже животного. Высокоразвит, не спорю, я предполагал сделать его похожим на себя, и сразу понял: а Бог-то не самое благородное существо – он территорию свою метит.
– Мне чужого не надо! – осадила Манька Дьявола.
– Надо. За тем и идешь, – парировал Дьявол. – Жизненного пространства захотелось.
– Я за своим иду! – взорвалась она.
– Уже не твое. Мешают, значит, оспаривают, своим бы никто не помешал пользоваться.
– Я не буду… Убивать… Людей! – гордо произнесла Манька.
– Тогда иди домой, если не можешь ответить мучителю взаимностью! – Дьявол развернул Маньку лицом на восток. – Вот он – момент истины!
Избы, которые шли впереди, притаптывая снег в широкую дорогу, заметив, что Дьявол с Манькой препираются, повернулись и приблизились, и Маньке показалось, что и они смотрят на нее с осуждением. Она почувствовала, что из глаз вот-вот хлынут слезы: неужели все было зря?!
– Не пойду! – упрямо выдавила она, обойдя Дьявола.
Избы, решив, что инцидент исчерпан, побреди вперед. Дьявол, замыкая процессию, побрел за нею.
– Тут такая каша намечается, – проворчал он. – Если кто-нибудь из оборотней сообразит, что ты – душа Его Величества, ни за что не откажется украсить венценосное чело своим неотступным призывом. Нечисть – она с умом дружит. Вот уж я над обоими посмеюсь! – язвительно высказался он, и замолчал, поглядывая в спину с сочувствием.
Манька кожей чувствовала его издевку. Да, соболезнования были ей очень кстати. Другого случая могло не представиться, хотя сама мысль, что люди пойдут ее убивать, казалась ей абсурдной.
– Человек, получается, дурак? И не человек, а так, мясная вырезка?
– Разве нет? – подтвердил Дьявол худшие опасения. – Вампир – хищник, там, где он, хаос, разрушение и смерть… По уровню развития он выше человека, а иначе как бы стал пастухом? А человек открыт всему, что улавливают его. Вот скажи, какую выгоду ищет человек, когда, не имея ничего за душой, начинает подавать каждому, кто протянул руку? Ведь не он разорил человека, почему чувствует себя виноватым? Больно ему и оброк в руку кладет.
– Ну, сама была в такой ситуации, знаю, каково это, потерять все, – ответила Манька. – Конечно, больно, если люди не живут, а выживают.
– Вот! Вампир понимает, что люди так живут, и для него это норма! Вид нищего не бьет его по глазам, он уверен, что твоя жизнь не может быть иной. Да, человек с душой не так остро чувствует боль, как проклятые вампирами, но и они понимают, каково это быть униженным. И нигде не найдет правды, суд человеческий не закроет его, так что выйти в люди можно только вампиром.
– Ну, в тайне, может быть, надеются, что им Бог начнет подавать, – укорила Манька Дьявола. – Спаситель сказал про женщину, что она больше всех в сокровищницу положила, вроде как оценил. Но если он понял, значит и Бог должен понимать. А от тебя разве помощи дождешься?
ebooksa