Отправились в Департамент. Там все прошло гладко, нас встретили дружелюбно и вручили такое долгожданное и выстраданное Направление на знакомство. Девять месяцев я ждала этот листок бумаги. Потом в оставшееся время пообедали, купили местные симки, памперсы малышам и поехали в дом ребенка. В дороге, которая из-за пробки заняла часа два, мы узнали много интересного про Приморье. Волшебное место! Дай Бог, породнимся с этим краем, и станет он малой Родиной Эли. Тайга, уссурийские тигры, медведи, море, заливы и потрясающие мосты. Разная погода внутри одного города: Владивосток расположен на нескольких сопках, и у каждой свои представления о том, какой она нынче должна быть. А также коррупция и еще раз коррупция, которая поглотила множество государственных проектов, стартовавших к европейскому Саммиту в 2012 году. Океанариум до сих пор не достроен, трасса, при строительстве которой "разворовали больше, чем положено" (с), посыпалась почти сразу. А еще переплетение культур и традиций – соседство Китая, Кореи и Японии обогатило Дальний Восток. Многие местные владеют китайским языком: "Для вас это экзотика, а тут многие только в Китай и ездят, в то время как за Уралом ни разу в жизни не были".
В дом ребенка мы прибыли около 3 часов дня. Дети к этому времени как раз должны были проснуться после дневного сна. По пути начало крутить живот, это в моем случае – признак сильного волнения. У меня живот и душа каким-то образом тесно взаимосвязаны. Да и отмененная ночь начала сказываться.
Мы были приглашены в комнату, где нас уже ждала Эля. В смешанных чувствах я переступила через порог. Там увидела маленькую, тоненькую, почти прозрачную девочку с отсутствующим взглядом. Совершенно замороженную, стоящую рядом с сидящей на лавочке воспитательницей. Нарядное салатовое платьице с большущим белым накрахмаленным воротничком так контрастировали с этим бледным, одиноким существом. Отличие от всех фотографий, которые я видела до сих пор, было настолько разительным, что меня накрыл когнитивный диссонанс. Я подошла к этому эльфику, присела на корточки и, стараясь не выдавать волнения, сказала негромким голосом:
"Привет".
Эльфик никак не отреагировал. Я знала, что она не из тех детей, что бросаются к каждому взрослому с криком "Мама, забери меня отсюда!", поэтому примерно такую реакцию и ожидала. Меня не отсутствие ее радости огорчило (чему радоваться-то: привели тебя и чужой тете показывают, а там еще и чернобровый дядя позади маячит), а то одиночество и отстранённость от мира, которые выказывал весь ее вид. Где та девочка с фото, с открытой улыбкой и сияющими глазками? Я никак не могла сопоставить образы обеих воедино. Не понимала, что с ней сделалось. Ощущение, что она превратилась в маленькую, осунувшуюся снежинку. Я взяла ее за ручку, сказала:
"Меня зовут Юля, а это – Алик. Мы пришли к тебе в гости". Эля посмотрела на меня так же безучастно.
"А мы тебе подарок принесли, подожди", – поспешила я в другую комнату за умеющей ходить пони. Как оказалось, это был отличный выбор. Я нажала на спинку пони, и та пошла к маленькой девочке своим неспешным шагом. Эля улыбнулась и посмотрела на меня уже чуть теплее. Первый шаг был сделан.
Мы немного поиграли с лошадкой: гладили ее, кормили, поили, отправляли с поручениями в разные стороны. Воспитательница фоном рассказывала о том, какая она умница и как много всего умеет. Подавала нам книжки, пазлы, сортеры, и Эля с поразительной точностью справлялась с маленькими деталями, со страничками, с пирамидкой. Фокусница! Не ожидала у нее такой развитой мелкой моторики. Я осторожно позвала ее на коленки: "Сядешь ко мне?" Эля уже немного освоилась к тому моменту, да и воспитательница была рядом, и потому она покивала головой. Алик все это время находился поодаль, давая возможность поначалу привыкнуть к его наличию. Когда Эля со мной немного расслабилась, я стала ненавязчиво привлекать и его. "Давай дадим Алику подержать конструктор, и он нам будет подавать детали". Эля соглашалась и складывала маленькие частички в его большие ладони.
Воспитательница попалась чуткой: она была рядом, но не навязывалась. Не привлекая к себе внимание, оставалась именно посредником, чтобы Эля не почувствовала себя брошенной в холодную воду. Видя, что контакт между нами налаживается, воспитательница удалилась в группу. Через игру мы все больше знакомились друг с другом, я начала привыкать к новой Эле, живой и настоящей. К ее нежному, тихому голосу, большим глазкам и застенчивой улыбке, к новым и непривычным выражениям лица.
На полке нашлись куклы. От Эли мы узнали, что их зовут Наташа и Вова. Мы с ними подружились: одевали, кормили, укладывали спать. И мне все было не нарадоваться точности ее движений: как ловко она расстилала простынку на кукольную кроватку, сосредоточенно расправляя каждый уголок. Я проникалась уважением к этой крохе, которая старается делать все сама и отказывается от роли беспомощного создания.
Потом мы начали прятать Наташу, и Вова ее искал, или наоборот. Когда прятавшийся отыскивался, Эля смеялась, а порой и хохотала. Слышать это было так радостно! Мы смотрелись в большое зеркало и показывали пальчиком, называя наши имена.
"Люля", – стесняясь, отвечала Эля на вопрос, кто это там в зеркале. В какой-то момент я, сидя рядом с Элей на ковре, взяла ее за ручки, и мы встретились взглядом. В несколько секунд на меня из этих глаз вылилось столько чистоты, столько готовности и желания любить… Я поняла, что Эля моя…
Нам еще отогревать ее и отогревать. Но в ней огромный потенциал развития: старательность, упорство, настойчивость, тяга и интерес к занятиям, хорошая память и концентрация. Ни за что не скажешь, что рабочих пальчиков у этого ребенка в сумме шесть на две руки. Она захватывает предметы между мизинцем и безымянным пальчиком либо всей ладошкой в кулачок. Использует обе ручки, хотя левая и значительно короче. Берет и бросает мячик, рисует (!), сама ест ложкой, пускает мыльные пузыри, листает книжки. Легче перечислить то, чего она НЕ умеет. Мне очень повезет с дочкой, дай-то Бог.
А под конец встречи Элечка совсем расслабленная полулежала у меня на коленях. Она практически растворилась во мне, и сияющие глазки дарили мне столько доверия! "Балдеет", – с умилением проговорила зашедшая посмотреть на нас сотрудница. Это было так трогательно, что словами не передать. Меня накрыли одновременно и нежность, и болезненно щемящее чувство, что теперь я точно в ответе за этого ребенка, который так мне открылся. Я не имею права подвести. Даже страшно становилось от размера этой ответственности. Возможно, я подошла намного ближе, чем пока стоило бы.
Постепенно нас начала одолевать сильная усталость. Алик пару раз засыпал на стуле. Да и я от двух пропущенных ночей и от всех пережитых чувств начала терять способность соображать.
"Нам надо идти, но завтра мы придем снова", – объяснила я Элечке.
"Пойдешь теперь играть к детям?" Эля покивала головой. А после очень резко, как по волшебству, снова "заморозилась"… Я держала ее за руки и строила вслух планы на завтра, но передо мной стоял ни на что не реагирующий, на все согласный ребенок. Я отвела ее в группу, куда она пошла совершенно машинально. Как по команде, помахала мне ручкой и спокойно вернулась к детям. Это защитная броня, которую умеют надевать дети, потому что не хотят, чтобы им сделали больно. Смотреть на эту броню было невыносимо…
В это время как раз подъехала Юлия Лифар, которая ездила с сотрудницей органов опеки к кровным родителям Эли. Для иностранного усыновления нужны повторные отказы от всех прямых родственников. Рассказали, как съездили – все очень грустно: бередили им раны, устраивали "допросы". Как-то это неправильно и жестоко. Писать о них и обсуждать, наверно, не имею морального права, расскажу когда-нибудь Эле, если спросит. Смутно помню, как мы добрались в гостиницу. Спать хотелось жутко, и окружающий мир был как сквозь пелену – гулкий и ненастоящий. В гостинице я зарылась под одеяло, попыталась анализировать день и собственные ощущения, но сил думать уже не было, и я провалилась в сон.
Проснулась еще до рассвета. Сдвиг часового пояса совсем все перепутал, но, кажется, выспалась. В гостинице замечательные окна с широким подоконником, где можно было неплохо устроиться, чтобы любоваться морем. Просидела там с тетрадкой часа полтора: было так хорошо! Можно без спешки вспомнить вчерашние сутки, осмыслить события, записать новые планы. Но вот взошло Солнце, и начался новый день.
ebooksa