Ветер все усиливался; гостья ждала.
По белым тротуарам не застучали шаги. На целой улице – насколько хватало глаз – не открылась ни одна дверь. Не поднялась оконная рама. Не скрипнуло, не дрогнуло ни одно крыльцо.
Он сделал еще один шаг по маленькой лунной поляне.
– Кто ты?.. – ахнула она и попятилась.
– Не бойся, не бойся, – тихо сказал он. – Все хорошо.
По ее телу опять пробежала дрожь. Проблеск надежды, ожидания сменился страхом. Одна рука придерживала развевающиеся на ветру волосы, другая загораживала лицо.
– Я ближе не подойду, – сказал он. – Верь мне.
Она не сводила с него глаз; после долгой паузы ее плечи немного расслабились, горькие складки в уголках рта разгладились. Все ее существо прониклось правдивостью его слов.
– Ничего не понимаю, – сказала она.
– Я тоже.
– Что ты здесь делаешь?
– Сам не знаю.
– А я что здесь делаю?
– Пришла с кем-то повидаться.
– Неужели?
Вдалеке городские часы пробили три раза. Она прислушалась, и ее лицо затуманилось от боя курантов.
– Но ведь сейчас так поздно. По ночам люди не выходят из дому на лужайку.
– Выходят, если этого не миновать, – возразил он.
– Зачем?
– Может, мы на этот вопрос ответим сообща, если потолкуем.