И в его воображении вдруг нарисовалась Лизанька, какой она представилась тогда ему, весной, при ясном небе, среди зелени. И на душе он почувствовал, словно как весна…
Очутившись в его страстных объятиях, Лизанька испугалась. Она бы никогда не решилась произнести эту страшную фразу. Но другого спасения не было.
Она сказала:
— Богдан, я не люблю вас; я не могу любить…
Когда Богдан выходил из комнаты, она позвала его. Несколько минут она молча смотрела на него.
— Ради Бога, — сказала она нетвердым голосом, — вы уничтожите меня, если вы решитесь…
— На самоубийство? — заговорил он, — нет, я этого не сделаю.
Она в другой раз позвала его.
— Неужели мы не увидимся больше? — сказала она не то утвердительно, не то вопросительно.
— Нам не надо видеться, — сказал Богдан.
Она держала его руки в своих руках.
— Вы можете слушать меня хладнокровно? — спросила она.
— С чего мне горячиться!
Она смотрела на него, но не смела говорить.
— Мне тяжело будет не видеть вас… Но ведь я вам не дам счастья. Это эгоизм с моей стороны. Я не должна удерживать вас…
— Если можно разойтись — всегда лучше разойтись…
Она опустилась на диван. Он попробовал освободить свои руки…
— Вы не уедете, не повидавшись со мной?
— Я зайду к вам перед отъездом проститься…
Оставшись одна, Лизанька долго плакала. Она чувствовала всю сложность, натянутость своего положения, и оно давило ее. Она пошла в кабинет к своему мужу.