— Тогда надо гонцов к государю послать.
— А вот это дело! — одобрительно кивнул головой Родилов. — И не только в Москву для государя, но и братам нашим в Запорожье и на Волгу. Пусть снаряжаются в поход и на помощь идут. Ты бы тоже отписку приготовил. Я чаю, если она от полковника будет, ее царю быстрее покажут?
— Напишу, — согласно кивнул Федор и, достав из-за пазухи подзорную трубку, принялся рассматривать турецкие галеры.
— Это что за чудо такое? — удивился любопытный Мишка.
— На, посмотри, — не стал жадничать Панин и дал побратиму посмотреть на приготовления врага.
— Ишь ты! — восхитился тот. — Хоть и мутно, а все равно рассмотреть можно! Глянь-ка, не иначе сам султан на каторге стоит. Вон какой пузатый и с бородищем лопатой.
— Вряд ли, — покачал головой приятель. — Султан Осман летами молод, телом сух и бороды отпустить не успел.
— А ты его, где видал? — округлил глаза Татаринов.
— Видать не видал, а слушать от знающих людей приходилось.
— Да? — с сомнением в голосе протянул казак, продолжая вертеть в руках подзорную трубу.
— За что купил, за то продаю.
— Слушай, — решился есаул, которому явно приглянулась диковина, — давай меняться? Я тебе за нее саблю дам сплошь золотом изукрашенную и драгоценными каменьями! Ну, там, конечно, парочку потерялось, но остальные все на месте…
— Нет, — покачал головой побратим.
— А к ней кинжал кривой в пару.
— Не могу, — попытался объяснить Федя, — это царский подарок!
— Ну что ты врешь все время! — не выдержал Мишка. — Ведь как есть, брешешь!
— Ей богу!
— Быть такого не может!
— Может. Он ее нам с Мишей Романовым подарил, когда мы рындами были, да тот в походы не ходит, вот мне и отдал!
— Это, с каким таким Романовым? Не тем ли, которого чуть царем не избрали?