Собиратель душ

Она отвела взгляд, и, рассматривая кружку с кофе, сказала:

— Меня собрали по кускам. Левой половины тела не было. Все органы чувств — искусственные, кроме правого уха. Медицина сейчас творит чудеса, но выращивать кожу так и не научились. Нервные окончания — восстанавливаются медленно. Голосовые связки сгорели.

Я тоже уставился на кофе. Возможно, стоило что-то сказать, но кому интересны мои соболезнования. Я почти физически ощущал её боль.

— Я уже много раз пожалела о том, что разрешила восстановить себя из того огрызка, в который превратилась после взрыва. Все это… — она указала на себя, — мертво. И внутри — тоже.

— На зомби ты не похожа, — ответил я, чтобы разрушить тишину, повисшую после её слов.

— Ты понимаешь, почему я решила поговорить с тобой?

— Да, — кивнул я.

— И почему же?

— Это проверка?

Она окинула меня взглядом.

— Возможно. Ребята считают, что ты будешь… неплохим опером. Но пока тебя не испортил ПРОЦ, я решила убедиться сама. Расскажи мне, почему мы оказались здесь вдвоем.

Я вздохнул и посмотрел по сторонам. Стоило ли перевести все в шутку и отказать от разговора? Думаю, пару намеков, попытка прикоснуться, и Вероника встанет и уйдет. А крутым опером я стану в любом случае, и рукопашный бой тут ни при чем. Но это самый простой путь, спрятаться за собственными проблемами, и никуда не лезть. Очевидно, что ни в проекте «Немезида», ни в СБ, ни даже на Земле все далеко не так гладко, как некоторым кажется. Как минимум, стоило поделиться своими опасениями. Но не всеми и не сразу.

— Во-первых, очевидно, что разговор этот ты затеяла не из-за того, что я тебе нравлюсь. Исходя из невербальных признаков общения, понятных и дятлу, за пределами Барлионы ты считаешь меня рукожопом, вытянувшим счастливый билет.

Вероника кивнула, хотя и с некоторой задержкой. Мне показалось, лицо её даже немного дрогнуло. Надеюсь, в улыбке.

— Во вторых, последнее время слишком много покушений на родственников высших чинов СБ, как внешней, так и внутренней. Причем начали с внешней. Ваш тесть вцепился в свое кресло мертвой хваткой, хотя из трёх сыновей не осталось ни одного. И он такой не один…

— Я знаю, к кому ты бегаешь ночами, вместо того, чтобы качаться, — перебила меня Аксёнова.

Я кивнул:

— Я знаю, что ты знаешь. Собственно, думаю, это и есть причина, по которой мы тут сидим. Ты думаешь, что покушения на отца моей девушки и убийства Аксеновых связаны между собой.

— Все? — правая бровь Вероники приподнялась.

Я продолжил: