– Вы что, – фыркнул Дурран, щёки которого надулись прямо по-королевски. – Это у простых людей все делают машины. А у элиты, разумеется, живая обслуга. Вы ещё скажите, что дверь должен открывать робот, а не хорошо обученный швейцар? А как звезде жить без дизайн-уборщика высшего класса? Ручного массажиста?! Личных поваров?!
Он цыкнул в изумлении: как можно даже допустить такую мысль? Принцесса олимпиаров смотрела на констебля элитарной планеты Лосс с недоумением. Ведь за всю жизнь ей, наследнице тысяч миров, не прислуживало ни одно живое существо.
– Но техник лишь исполнитель, – махнул рукой Дурран. – Как, по-вашему, он смог проникнуть на верхний ярус? Система бы его не пустила. Конечно, он скажет, что так приказала госпожа Кан. Ведь после перезагрузки все логи стёрты, очень удобно! Но нас так просто не проведёшь. Мы уже понимаем, как техник смог оказаться наверху и, главное, зачем. Знакомьтесь, подозреваемый номер два: муж! Мистер… – тут констебль запнулся и полез сверяться с нейром. Потому что за ослепительным светом кино-звезды терялась личность её мужа, которого никто и не знал. – Мистер Эндор Кан.
Перед присутствующими возникла визиограмма мужчины, во внешности которого в равных долях сочетались спокойствие и стиль. Эндор Кан совершенно не красовался тем, как ухоженно и непринуждённо выглядит, это были его естественные черты. Миллионер был красавцем-брюнетом в самом расцвете сил, с волевым подбородком и непроницаемым взглядом.
– Мы ещё не вызвали господина мужа для дачи показаний, – слегка стушевавшись, признался констебль. – Чтобы взять такую важную шишку, нужно всё хорошенько подготовить. Секретариат этим занимается.
– Но если против Эндора Кана нет прямых улик, почему вы зачислили его в подозреваемые? – не поняла Ана.
Констебль снисходительно улыбнулся. Прелесть, какая глупенькая, говорил его взгляд.
– Вам следует знать, милочка, что в гуманоидных расах убийца почти всегда муж, – доверительно сообщил Дурран. – То есть, самец, с которым были близкие отношения. К тому же, против этого конкретного самца есть одна косвенная улика. А следующие непременно вскроются при дознании, уж поверьте моему опыту.
– Какая улика?
– Зафиксирован разговор между ним и личным поверенным госпожи Ирелии Кан по прямой визиосвязи за час до трагической смерти жены! – торжествующе заявил Ибо Дурран, словно дело было уже раскрыто. – Тем самым, который заверяет все крупные финансовые операции и правовые документы Ирелии Кан.
– Человек общается с финансовым поверенным своей семьи, и это подозрительно? – спросила Ана.
– А вот и не своей, – торжествующе ответил Дурран, довольный, что подловил любопытную девчонку. – У Эндора свой поверенный, а у Ирелии свой. В этой семье два разных состояния, и богатство жены превышает состояние мужа в сотни раз. Нам ещё не дали доступ к содержанию разговора, этим занимается секретариат. Но как только мы получим подпись прокурора, Эндор будет вынужден раскрыть запись разговора. Впрочем, и без всякой бюрократии дело уже вырисовывается. Муженёк нанял «техника», чтобы тот под прикрытием реконфигурации домашних систем взломал защитные поля госпожи Ирелии. А после смерти звезды Эндор Кан получит контроль над её колоссальным состоянием и возможность спокойно крутить шашни с тремя любовницами сразу. У них так принято, у красавцев-миллионеров.
– О нет, – убито сказал гепардис, в зрачках которого замелькали картины. Он смотрел трансляцию, вернее, несколько трансляций, быстро переключаясь с одного канала на другой.
– Что такое? – нервно вздрогнул констебль.
– Сенсация о смерти Ирелии Кан взорвала прессу, – словно ясновидящий, ответил Одиссей. – Везде транслируется и ретранслируется визио прямо из этого зала. И зрители увидели всё.
Те, у кого были нейры, бросились смотреть новости на канале «BlueStar», и увидели произошедшее заново, теперь со стороны: вот Ирелия в медитации, вот идеальная оболочка снимается, крупным шокирующим планом скрюченное тело, искажённое лицо любимицы миллионов. Вот угасшая звезда распростёрта на полу, вокруг полиция…
– Сенсация сенсаций, – прошептал Шон Хон, его хвост безвольно обвис.
– Вы очень фотогеничны, констебль, – соврала Ана.
– Но как?! – подавился Ибо Дурран. – Дом полностью изолирован от внешнего мира! Снимать внутри ещё можно, но кто и как вывел данные наружу?!
– Вам следовало внимательно осмотреть зал, – сказал Одиссей, которому не требовался нейр, чтобы понимать, что происходит. – И заметить две вещи, которых здесь быть не должно. Букет криозантем на столике и флакон духов в ладонях у статуи.