– Сначала мы поговорим с мужем Ирелии, затем с её бессменным нарратором, – отрезал детектив. – А в конце зададим вопрос доктору Тюэль. Сразу после этого, дорогой старший констебль, я всё вам расскажу.
– С мужем? Легко сказать, поговорим, – фыркнул констебль. – Он будет до последнего тянуть время и сопротивляться следствию…
– Ири! – раздался властный, но вместе с тем отчаянный вскрик, и в зал ворвался Эндор Кан.
Лицо немолодого, но великолепного мужчины было бледным от шока, взгляд метался по залу в поисках жены.
– Ири…
Он отыскал её, лежащую на обесцвеченном полу под пеленой сохраняющего поля, с двумя полицейскими значками, желтым и красным, над побелевшим телом. Мужчина замер, красивое лицо осунулось и поблёкло. Каким-то безвольным, нежелающим шагом он доковылял до Ирелии, осел на пол и обхватил сохраняющее поле руками, прижался к нему лицом, словно хотел стать как можно ближе к своей жене. Эндор встрясся в коротком рыдании и замер.
Все молчали. Дурран хотел было что-то громко сказать, но рука Аны легла ему на плечо, и констебль остановился.
Спустя минуту человек, распластанный над неподвижным телом звезды, пошевелился и медленно поднялся. Его плечи и фигура были перекошены, словно потеряли форму. Ана представила его лицо: перекошенное, мокрое от слёз, стиснутое маской неверия и обиды: как такое могло произойти? Он почему-то считал Ирелию бессмертной.
А затем сработала прошивка контроля эмоций, которую часто используют звёзды, политики и бизнесмены: все те, кому требуется поддерживать нужный образ и нельзя показать, что на самом деле у них на уме. Плечи Эндора выровнялись, спина распрямилась, скрюченные руки разжались и приняли нейтральный, спокойный вид. Полы безупречного костюма разгладились, голова поднялась. Он обернулся и посмотрел на присутствующих: гордый, спокойный красавец, наследственный богач.
– Приветствую в резиденции Ирелии Кан, – сказал Эндор приятным баритоном, и доброжелательная улыбка осветила его волевое лицо. – Я готов давать показания.
– Что ж, тогда приступим, – сказал констебль и двинулся в атаку. – Верно ли, что в случае смерти жены вы наследуете всё её состояние? Например, эту великолепную резиденцию!
Дурран задрал подбородок, пытаясь возвышаться над собеседником и выглядеть сурово, как воплощённый закон. Но чем сильнее он старался, тем обратнее получалось впечатление. Крупный во всех трёх измерениях, констебль был на полголовы выше миллионера, но рядом с его точёной и мускулистой фигурой казался рыхлым полусдутым шариком. Эндор Кан посмотрел на него внимательно и спокойно.
– Это моя резиденция, – сказал он. – Хоть моё состояние и правда в сотни раз меньше, чем у Ири – но когда-то она была нищей девочкой, а я создал процветающий бизнес и финансировал её первый арт. Этот дом на планете Лосс я купил и обставил для своей будущей жены, ещё за годы до реального знакомства с ней.
Он дал Дуррану секунду, чтобы тот осознал сказанное, и продолжил:
– Ваша вторая гипотеза также сомнительна. Вы решили, что я нанял техника и приказал ему вывести из строя щиты Ирелии. Здесь столько противоречий, что придётся отвечать по пунктам. Первое: я никогда не имел контактов с этим Ззир’Пууном, больше того, Ири сама его наняла. Всё зафиксировано в наших нейрах, и при допуске от прокурора можно получить полный лог всех наших действий. Моих уж точно. Второе: манипуляции техника не оказали никакого влияния на работу полей моей жены, это подтвердит любая экспертиза, включая её службу безопасности. А третье, пожалуй, будет нагляднее всего. Констебль, уберите с неё сохраняющее поле. Ну же, убирайте, я заявляю право прощания со своей женой.
Констеблю элитарной планеты Лосс не требовалось сверяться с законом, чтобы убедиться, что миллионер в своём праве – ибо Дурран и так знал, что законы этой планеты созданы элитами для элит. Дурран молча двинул пальцем, и сохраняющее поле вокруг тела Ирелии Кан исчезло.
– Верни её непробиваемые защиты, – бросил Эндор Шон-Хону, и начальник охраны, не промедлив, исполнил приказ.
Эндор опустился на одно колено, протянул руку сквозь поля, будто их не было, и коснулся волос жены. Невесомо погладил, и его лицо сжалось в спазме боли, который прорезался даже сквозь мимический контроль. Он резко встал и отвернулся.
– Видите? – сдавленно сказал Эндор. – Я всегда мог пройти сквозь её щиты. Даже когда Ири сбегала от реальности в свой мирок, даже тогда у меня был доступ. Я мог сделать с ней что угодно: устроить несчастный случай, подбросить убийственные устройства, опрыскать её нежную кожу нейроядом, поселить в уютные волосы смертоносную нить шелкопрядок, заразить её маленькие пальцы атомарной чумой. Учитывая, что из внешнего поля Ири уже давно не транслировались реальные данные, я мог в любой момент осуществить свои коварные планы, уничтожить все следы кварковой бомбой и не оставить следствию никаких улик.
Миллионер шагнул вперёд, и Дурран против воли отступил.