– П-позвольте принести н-неожиданную б-благодарность… – в шоке отступая к выходу задом, пролепетал сенатор от правительства Зозули, коренной зульч, который выглядел, как вислоухий голубоватый слонёнок на двух тумбо-ногах и сразу с двумя испуганными короткими хоботками. – Как истинному герою, по недоразумению оставшемуся в живых… Ой! Простите мой ошибочный переводчик! Какой кошмар, я не это хотел сказать! Забудьте это, я подготовлюсь и вернусь!
Зульч закрыл лицо побелевшими от стыда ушами и выбежал прочь.
– Вот и славно, всего хорошего, валите на здоровье, ну, до свидания уже! – Бульдог подталкивал всех к выходу, по-хозяйски выпроваживая, будто это был его родной корабль. – Мы вышлем вам это, как его, коммюнике.
Было видно, что Граю не терпится обрушить на Одиссея допрос с пристрастием. Ох уж эта привычка классического нуарного детектива: выбивать признание даже из друзей.
– Я тактично покидаю мероприятие, чтобы дать вам пространство и время прийти в себя, – ёмко сформулировал зелёный спецагент в костюмчике. Помните о грифе строгой секретности, которым маркировано дело о вратах и, тем более, вся информация об аномалии.
Режим неразглашения установила корпорация «Санко», причём теперь корпоратов отстранили от дел, а секретность, наоборот, усилили. Это было совместное решение правительства Зозули, вератора Великой Сети и неизвестного агентства, на которое работала Миелла. Судя по всему, у этих ребят были неслабые полномочия.
– А разве теперь всё это не перейдёт из разряда курьёза в разряд сенсации? – нерешительно спросил Фазиль. – Если сми всех ближайших планет и раньше слетелись на новость об исчезающих вратах, то известия о воскресшем корвете привлекут внимание всего сектора.
– Не привлекут, – пообещал зелёный. – Общественность ничего лишнего не узнает.
– Вот и славно, – подал голос Одиссей, которого неразглашение его сенсационной роли в произошедшей истории более чем устраивало. – Уважаю вашу осторожность.
Представитель агентства сделал забавный жест, пройдясь рукой по своим отросткам, словно по струнам арфы, кажется, таким образом он выразил своё почтение, а может, пожелал приятного дня и тут же вышел. А вот Миелла и не думала покидать «Мусорог» – не то, что в прошлый раз, когда её было сюда не затащить. Теперь она хотела узнать подробности чуда и заодно побыть глазами и ушами агентства, на которое работала.
– Ну! – как только мощные двери в ангар закрылись, воскликнул Грай, потирая ручищи. – Рассказывай!
Больше всего на свете Одиссей сейчас хотел выяснить отношения с Аной, потом рухнуть и отсыпаться как минимум неделю, размышляя над всем, что увидел и пережил. Но пока это было невозможно, все слишком жаждали получить ответы. Поэтому детектив сделал вдох и кратко обрисовал происшедшее, без подробностей и имён.
Все напряжённо слушали, пытаясь понять.
– Не складывается, – рявкнул Грай. – Противоречит. Ты говоришь, время линейно и прошлое нельзя изменить. А потом бац, отменяешь катаклизм в прошлом, и какая-то раса выживает. Если ты его отменил, от откуда взялась аномалия, и как ты мог попасть туда, чтобы отменить?!
– Это не противоречие, а парадокс.
– А есть разница?
– Парадоксы не противоречат реалиям вселенной и подчиняются общей физической модели, – быстро ответила Миелла. – Хватит перебивать, потерпи!
– Да, – кивнул Одиссей. – Время всей вселенной линейно и неизменно. Но аномалия была ответвлением, замкнутым потоком. В той точке, где сгусток энергии из коллайдера обогнал сам себя и совместился, родились два варианта развития событий, назовём их левый и правый. В левом катаклизм происходил, в правом нет.
– Но во вселенной может существовать только один вариант событий, – тревожно поёжившись, сама перебила Миелла.
– Именно. Поэтому один из вариантов воплотился в реальность, а второй был лишь замкнутым мини-вёрсом, кольцом самого себя. Но они были связаны: в аномалию можно было попасть, разными способами, в основном, совершенно случайно, через червоточины и другие искажения пространства в разных местах космоса.