Полюби меня до завтра

- А. Это будут лепешки, - успокоила его я, обнаружив, что мой собственный голос предательски подрагивает. – С сыром. Или такое ты тоже не любишь?

- Они варятся?

- Они жарятся на сухой сковородке.

- Тогда люблю, - заулыбался Женя. – Тебе чем-нибудь помочь?

- Да, - кивнула я. – Пойди, будь добр, надень штаны, а?

- Боишься, что градус сексуального напряжения между нами достигнет пика?

Да, боюсь.

- Нет, - ответила я, стараясь говорить как можно более самоуверенно, - просто если ты своим видом испоганишь мне всё вдохновение на готовку, то есть мы будем яичницу.

- Я фанат яичницы.

- Да? Тогда можешь потерять свое полотенечко, и яичница будет сделана даже без участия всяких кур.

- Какие мы грозные, - закатил глаза Женя. – Но раз уж тебя это так смущает…

Я хотела сказать, что меня ничего не смущает, но напомнила себе о том, что с Евгения станется тогда вообще не одеваться, и останавливать его тираду не стала.

- То, так уж и быть, пойду переоденусь, - закончил он, всё ещё довольно улыбаясь. – Поразительно, у меня на завтрак наконец-то будет что-то разнообразнее бутерброда!

Я ничего не ответила. Отвернувшись, чтобы он случайно не заметил, как я в очередной раз покраснела, я взялась с удвоенными усилиями за лепешки. Конечно, готовились они обычно довольно долго, но на сей раз я умудрилась в кратчайшие сроки замесить тесто, натереть сыр на терке, разогреть сковороду и сделать заготовки. Конечно, "отдохнуть минут двадцать" тесту не удалось, я ухватилась за него буквально сразу, но, кажется, на результат это нисколечко не повлияло. Лепешки к сковородке не прилипали, а когда я оторвала кусочек, то обнаружила, что вышли они даже вкуснее обычного.

Женя вернулся на кухню уже одетым – в футболке и джинсах. В квартире было тепло – поразительно, что может творить вовремя включенное отопление, - и этой легкой одежды оказалось вполне достаточно, чтобы не чувствовать дискомфорта. Зато на кухне моментально стало жарче.

- Надышал, - проворчала я, открывая окно.

- Это всё жар нашей любви, Мари, - хохотнул Евгений. – Ты можешь сколько угодно отрицать это электрическое напряжение между нами, но от этого оно никуда не исчезнет.

- Боже, Женя, запиши себя на диктофон и послушай, что ты несешь!

- Я, может, репетирую свою будущую лучшую роль, - закатил глаза Антонов. – Потом будешь рассказывать моим биографам: да, я жила с этим великим актером под одной крышей и подтверждаю: пресс настоящий, не нарисованный.

- Женя, ты придурок.