Уэллс. Горький ветер

22
18
20
22
24
26
28
30

– Может, стоит подключить к вашей операции более молодых агентов, а мне позволить приносить пользу там, где я хорошо это делаю? – спросил я, передавая стакан с бренди Флумену.

Я сел в кресло напротив него и демонстративно распахнул пальто, так что открылся вид на рукоять револьвера во внутреннем кармане.

– Вы можете принести пользу в разных местах. Осталось только решить, где ваша польза будет наиболее полезной. А это предстоит мне и вышестоящему руководству. И мы уже приняли решение. Вы, господин Тэсла, не только хороший бизнесмен и организатор, но и ученый разум, в последнее время эта часть ваших талантов спит и никак не используется. Мы хотим исправить эту несправедливость.

Я допил бренди и налил себе новую порцию. Интересно, к чему Флумен ведет? С каким предложением он приехал? Но следующий вопрос поставил меня в тупик.

– Вы что-нибудь слышали о сэре Гэрберте Уэллсе?

– Признаться честно, не доводилось, – ответил я, не понимая, куда клонит Флумен.

– Все-таки вы изрядно одичали в этой варварской стране. Не слышали ничего о человеке, чье имя сейчас на устах у всех в Англии. Вы сильно отстали от своей страны. Надо исправить эту ситуацию. Господин Гэрберт Уэллс – то ли самый выдающийся ученый своего поколения, то ли самый гениальный шарлатан, которого только знала британская история.

– Что же он такого сотворил, чтобы быть настолько знаменитым? – спросил я.

– Ну, к примеру, он создал человека-невидимку, который пугает своим присутствием весь Лондон. В той или иной части города время от времени видят его, вернее становятся свидетелями его присутствия. Говорят, что человек-невидимка не кто иной, как Джек, прозванный Потрошителем, который таким причудливым способом скрывается от правосудия. Недавно господин Уэллс опубликовал научный труд под названием «Война миров», в котором объявил о грядущем вторжении инопланетян и войне земной и инопланетной цивилизаций. К тому же господин Уэллс обещает открыть в следующем году частный Институт экспериментальной физики, который перевернет весь научный мир. В общем, британская корона весьма обеспокоена, потому что не знает, как реагировать на этого человека.

– Занимательный персонаж, а я тут при чем?

– Британская корона хочет разобраться в этом человеке и в степени его опасности и намерена поручить этот вопрос вам. – Флумен поставил стакан на стол.

– Я не сотрудник Бедлама, чтобы разбираться с сумасшедшими, – уклончиво ответил я.

– Зато вы достаточно компетентны, чтобы влезть в доверие к Уэллсу и стать его верным соратником, только вам это под силу. Сумели же вы грузинам продать чай. Мы верим в ваши силы. Ваше экспертное мнение относительно степени опасности Уэллса будет основанием для принятия решения по вопросу его судьбы.

Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Что я смыслю в людях-невидимках и инопланетянах, а также в сумасшедших? Зачем мне влезать во все это? Какой в этом смысл?

Я озвучил свои сомнения Флумену. Тот скупо улыбнулся и сказал:

– Ну, посидите вы еще полгодика в этом болоте, вас же самого начнет тошнить от всей этой великосветской мишуры. Вы начнете скучать, приходы, расходы начнут вас утомлять. И сами запроситесь в поля. Это в вашей крови. Вы авантюрист от рождения.

– Но пока что я доволен своей жизнью, – возразил я.

– Однако мы недовольны. Нельзя инструменту простаивать без дела. Ни в коем случае. Это бездарный расход ресурсов. Мы не можем себе это позволить. А если инструмент попадет в чужие руки, его применят против нас. Так что опасный инструмент должен либо использоваться на регулярной основе, либо быть уничтожен.

Взгляд у Флумена был холодный, словно кровь кобры. Можно было не сомневаться, что, если я откажусь, они найдут способ меня уничтожить. Причем сделают это без лишнего шума. Я умру в своей постели от сердечного приступа или случится катерокрушение, и я утону в холодной невской воде. Мне не оставляли никакого выбора. Я мог только принять условия игры и отправиться выполнять приказ Флумена. Бывших специальных агентов не существует, бывают только живые или мертвые.

– Когда мне приступать? – спросил я.