На сегодня в отношении места, где произошло Преображение, можно констатировать следующее: 1) точная география события остается неизвестной; 2) аргументы в пользу горы Мейрон пока не вполне разработаны; 3) аргументов в пользу горы Ермон недостаточно для того, чтобы отказаться от традиционной топографии, начиная с IV века прочно связавшей событие Преображения с Фавором.
3. Явление славы Божией
Матфей и Марк начинают свои повествования с одинакового зачина: По прошествии Дней шести. У Луки зачин отличается: После сих слов, дней через восемь. Обычно это различие объясняют тем, что Матфей и Марк посчитали только те дни, которые прошли между двумя событиями, а Лука включил в свой счет и оба дня, в которые произошли указанные события[289]. Отметим также, что Лука использует слово ωσεί («около»), указывающее на приблизительность подсчета.
У Матфея и Марка Иисус, взойдя на гору с тремя учениками, преобразился перед ними. У Луки, как мы отметили, Иисус взошел на гору, чтобы помолиться, и когда молился, вид лица Его изменился (Лк. 9:29). Это различие кажется нам существенным. Матфей и Марк представляют дело так, будто Иисус возвел на гору учеников специально для того, чтобы явить им Свою славу. Лука говорит об ином: ученики увидели Иисуса преобразившимся во время молитвы. Соответственно, Преображение было откровением Его славы, но не было преднамеренным актом с Его стороны. Сам глагол «преобразиться» (μεταμορφόω) в рассказе Луки отсутствует, в отличие от Матфея и Марка, которые именно при его помощи описывают изменение, произошедшее с Иисусом.
Преображение Господне. Икона. XII в.
Преображение коснулось, во-первых, Его лица: согласно Матфею, оно просияло, как солнце; согласно Луке, вид лица Иисуса изменился (буквально «сделался иным»); Марк вообще не упоминает об изменении вида лица Иисуса. Во-вторых, преобразились одежды Иисуса: согласно Матфею, они стали белыми, как свет; согласно Марку, весьма белыми. Многие рукописи Евангелия от Марка содержат добавку как снег, а в некоторых рукописях Евангелия от Матфея вместо как свет читается как снег. В латинском и сирийском переводах выражение как снег употреблено и в Евангелии от Матфея (вместо как свет), и в Евангелии от Марка[290], что указывает на наличие его в оригинале, с которого делались эти переводы в III веке. Лука говорит о том, что одежда Иисуса сделалась белою, блистающею (Лк. 9:29).
Преображение. Икона. Круг Феофана Грека. Ок.1403 г.
Только Лука упоминает, что Моисей и Илия явились во славе и что апостолы, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним (Лк. 9:31–32). Термин «слава», употребленный здесь и во Втором послании Петра, имеет прямое отношение к описываемому событию. В Ветхом Завете этот термин указывал на присутствие Божие, выражавшееся в зримых образах, в частности в образе облака (Исх. 16:7-10; 24:15–17; 40:34–35). Облако упоминается и у всех трех евангелистов (у Матфея облако светлое): оно «осеняет» учеников, то есть спускается на них, как светоносная тень (глагол επισκιάζω происходит от слова σκιά – тень).
Преображение. Икона из праздничного чина Благовещенского собора Московского Кремля. Нач. XV в.
Термин «слава» играет особую роль в Евангелии от Иоанна. Пролог четвертого Евангелия заканчивается словами о том, что мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1:14). Эти слова, по-видимому, не относятся к какому-то конкретному событию из жизни Иисуса, например Преображению. Скорее всего, они относятся к самому событию Боговоплощения, когда предвечное Слово Божие стало Сыном Человеческим. С другой стороны, термин «слава» в том же Евангелии указывает на бытие, которым Сын Божий обладал до воплощения: И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира (Ин. 17:5). Наконец, термин «слава» у Иоанна может обозначать и то явление силы Божией, которое непосредственным образом связано с конкретными действиями Иисуса. Например, перед воскрешением Лазаря Иисус говорит Марфе: Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию (Ин. 11:40). Здесь выражение слава Божия относится к действию, благодаря которому умерший будет возвращен к жизни.
В Евангелии от Иоанна описан эпизод, имеющий некоторое сходство с Преображением. Этот эпизод относится к последнему периоду земной жизни Иисуса – после того как Он торжественно вошел в Иерусалим. Иоанн рассказывает, как в одной из бесед с народом Иисус говорит о предстоящем Ему страдании: Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел. Отче! прославь имя Твое. Этот неожиданный переход от разговора с людьми к разговору с Богом приводит к немедленному ответу Бога: Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю (Ин. 12:27–28).
Преображение Господне. Икона. XVI в.
Голос Отца звучит в Евангелиях всего в трех эпизодах: в сцене крещения Иисуса, в приведенном рассказе из Евангелия от Иоанна и в повествовании синоптиков о Преображении. Тема славы является связующим звеном между рассказом из Евангелия от Иоанна и сценой Преображения, как она изложена у Луки. И в том и в другом случае усматривается тесная взаимосвязь между славой Божией, голосом Отца и темой страдания и смерти Иисуса, поскольку именно о Его страдании и исходе, согласно Луке, говорят с Ним Моисей и Илия (Лк. 9:31). И предвечное бытие Слова Божия до Его воплощения, и само Боговоплощение, и те страдания и смерть, через которые надлежит пройти Сыну Человеческому, и Его воскресение – все это различные аспекты той Божественной славы, которая была явлена миру в лице Единородного Сына Божия.
У Луки есть свое представление о славе Божией, которое проходит через его Евангелие в качестве сквозной темы. Когда Иисус родился в Вифлееме, пастухам предстал ангел Господень, и слава Господня осияла их (Лк. 2:9). Тут же вместе с ангелом явилось воинство небесное, воспевавшее: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Богоприимец Симеон, держа на руках Младенца Иисуса, называл Его светом к просвещению язычников и славой народа израильского (Лк. 2:32). От первого пришествия Сына Человеческого протягивается нить к Его второму пришествию, когда Он приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов (Лк. 9:26). Связующим звеном становится событие Преображения, следующее непосредственно за словами о втором пришествии. При торжественном входе Иисуса в Иерусалим звучат слова, перекликающиеся с песнью ангелов, прозвучавшей при Его рождении: Благословен Царь, грядущий во имя Господне!мир на небесах и слава в вышних! (Лк. 19:38). Наконец, уже после Своего воскресения Иисус, явившийся двум ученикам и не узнанный ими, говорит: Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? (Лк. 24:26).
4. Моисей и Илия
Почему рядом с Иисусом на горе появляются Моисей и Илия? Иоанн Златоуст указывает несколько причин: 1) поскольку одни принимали Иисуса за Илию, другие за Иеремию, а третьи за кого-либо иного из древних пророков, «то и являются главные пророки, чтобы видно было отличие рабов от Господа»; 2) поскольку иудеи часто обвиняли Христа в нарушении закона и в богохульстве, то, «чтобы показать, что оба обвинения произошли от зависти. Он представляет мужей, прославившихся и исполнением закона, и ревностью к славе Божией»; 3) этим явлением Иисус «хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью и владычествует над небом и землей»; потому являются здесь и умерший (Моисей), и не испытавший смерти (Илия); 4) Моисей и Илия явились, «чтобы показать славу креста, утешить Петра и других учеников, боявшихся страдания, и ободрить их сердца. В самом деле, явившиеся два мужа не молчали, но говорили о славе, которую Он намерен был явить в Иерусалиме, то есть о страдании и о кресте, потому что страдание и крест всегда называются славой»[291].
Преображение Господне. Миниатюра Евангелия Иверского монастыря. XI в.
Нередко, в том числе и в научной литературе, Моисей и Илия трактуются как две символические фигуры, соответствующие часто употребляемой Иисусом формуле «закон и пророки» (Мф. 7:12; 22:40; Лк. 16:16): Моисей олицетворяет собой закон, Илия – пророков[292]. Эта интерпретация восходит к Оригену, утверждавшему, что «Моисей представляет закон, а Илия – не столько себя самого, сколько собирательно всех пророков»[293]. Оригену следует блаженный Иероним: «Здесь показываются закон и пророки, которые непрестанно повторяющимися пророчествами провозвестили как страдание Господа, так и воскресение Его»[294].
Еще одна формула, которой соответствует явление Моисия и Илии, встречается в Евангелии от Луки: Моисей и пророки (Лк. 16:29, 31)14. Иисус неоднократно подчеркивал преемственность Своей миссии от миссии Моисея и пророков. В Нагорной проповеди Он говорил: Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф. 5:17–18). В то же время основная часть Нагорной проповеди построена по принципу противопоставления учения Иисуса тому, что говорилось в законе Моисеевом: Вы слышали, что сказано древним. А Я говорю вам. (Мф. 5:21–22, 27–28, 31–34, 38–39, 43–44). Учение Иисуса отнюдь не является лишь исправленной и дополненной версией закона Моисеева: по отношению к этому закону оно отличается радикальной новизной, в то же время сохраняя основные черты преемственности.
Отношение Иисуса к Моисею характеризуется тремя факторами. С одной стороны, Он признает ценность Моисеева закона и важность его исполнения.
ebooksa